Размывая грани

Неуверенность, боль - все отошло на второй план, когда сияющие энергетические нити, вырвавшись из него, начали приобретать форму. Он перестал дышать, ошеломленный причастностью к чуду творения. Сомнение все еще теплилось внутри, особенно в те секунды, когда в образе проглядывались черты Мариэль. Но оно не успевало оформиться в сознании, поскольку на смену яркому сиянию света тут же приходили красные и жгуче черные всполохи, а вместе с ним менялся и образ девушки.

Время то убыстряло, то замедляло свой бег, так что Валентин не смог бы с уверенностью сказать, сколько простоял вот так бездыханный, напряженно ожидая ее.

В момент, когда потоки силы стихли и в ряби влажного марева проявились черты любимой незнакомки, он, наконец-то, позволил воздуху с шумом вырваться из легких.

Валу все еще не верилось, что у них все получилось, что им удалось сделать это, но чувство облегчения уже разливалось по телу, лишая его скованности.

Притягиваемый неуверенным взглядом небесно-голубых глаз он в мгновенье преодолел расстояние, разделявшее их. Руки обвили хрупкую фигурку, крепко прижимая к себе.

- Котенок, - он ласково потерся щекой о ее белокурые слегка вьющиеся локоны, - Ты не фантом, ты рядом. Я никак не могу поверить...

Она подхватила его мысль таким до боли знакомым голосом: - Что это не сон.

От ее теплого дыхания, согревшего кожу в распахнутом вороте на груди, дрожь удовольствия пробежала по телу Вала. Маленькие ладошки, забравшиеся под рубашку, лихорадочно исследуя его тело, сводили с ума.

Эфира немного отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза, нарушая их тесно сплетенные объятия. Всего пара сантиметров, но и их хватило, чтобы нелогичное чувство потери вспыхнуло внутри. Они так долго были одним целым, что сейчас их обособленность болью отдавалась в сердце.

- Ты тоже чувствуешь это? Словно без тепла друг друга душу сковывает холод? – Пошептала она, снова резко утыкаясь ему в грудь, крепко до боли впиваясь пальцами в его плечи, словно боялась, что он испарится, исчезнет.

- Да, котенок. – Вал озадаченно нахмурился. Раньше мысли и чувства друг друга не представляли для них тайны. От осознания этого неприятный холодок прошел по телу. – Нам придется ко многому привыкать. Но я ни о чем не жалею.

Его руки, живя собственной жизнью, безотрывно исследовали совершенное тело, и жар, разливающийся от этих прикосновений, прогонял неприятный озноб изнутри, рождая чувство радости обретения.

Довольный вздох, вырвавшийся с губ любимой, заставил его позабыть о сдержанности. Крепко прижимая Эфиру одной рукой к себе, другой он приподнял ее подбородок, заставив оторваться от рисования узоров язычком на его груди.

Глаза девушки сверкнули озорством за миг до того, как их губы встретились в жадном поцелуе. Удивленный выдох  Вала смешал их дыхание.

Чертовка! Она понимала его, как никто другой. Промокшая от крови одежда была слишком большой преградой между их тянущимися друг к другу телами.

Ощущение ее обнаженной кожи сливающейся с его, нежной мукой отозвалось во всем теле. Он углубил поцелуй, полностью сдаваясь воле безумного желания. Ее ловкие пальчики с острыми коготками, с бесстыдством изощренной соблазнительницы ласкающе прошлись по ягодицам, слегка царапая его кожу и, ловко нырнув между их телами, затеяли игру с до боли жаждущим ее членом.

Еще никогда его самоконтроль не подвергался таким испытаниям. Одно ее присутствие рядом превращало Вала в безумца.

Оторвавшись от сладких припухших губ Эфиры, Валентин прохрипел: - Ты мое сумасшествие, котенок, бешенное, необузданное помешательство.

Томная, загадочная улыбка на ее по-детски невинном лице смотрелась чертовски эротично.

- А ты, мое!

Поймав ее шаловливую ручку, Валентин, не отрывая гипнотизирующего взгляда от ее сверкающих желанием глаз, поднес маленькие пальчики к своим губам и, благоговейно нежно поцеловав их, мягко опустил на свое плечо.

- Чуть позже, крошка! Сейчас я слишком плохо контролирую себя, чтобы долго продолжать эти игры.

Промелькнувший в ее глазах огонек чисто-женского удовлетворения вырвал у него агрессивный рык. Обхватив ягодицы девушки, Вал легко, как пушинку, приподнял ее над полом. Эфире не нужно было объяснять, что делать, ее ноги тут же крепко обвились вокруг его талии, а тело выгнулось, подставляя его губам свои полные груди с вызывающе торчащими розовыми сосками.

Вся она была для него шальным вином, безумным соблазном, дурманом, сводящим с ума. Вал взглядом смаковал ее подрагивающее в предвкушении ласки тело, показывая, как она прекрасна и желанна для него. Ее маленький розовый язычок смочил пересохшие от учащенного дыхания губы, срывая последние оковы его сдержанности.

Резко наклонив голову, Валентин поймал ртом твердую вершинку и, жадно посасывая, втянул ее внутрь. Тело любимой дернулось от удовольствия доставленной лаской, при этом уютная складка между ее упругих ягодиц нежно потерлась о его возбужденный член, вызывая в его теле ответную дрожь.

Искусительница.