Разная доля нас ожидает

— Ты о чем? — подозрительно спросила я и снова попыталась если не порвать сеть, то хоть ликвидировать наглую «ленточку», которая распыляла мои пуговки! Не получилось. Хоть бы хны. Так... это, похоже, низшая элементаль Воды... а создадим-ка мы огненную! И испарим эту голубую пакость!

Сказано-сделано!

Я довольно оглядела материализовавшуюся яркую оранжевую змейку. Помельче той, что сделал мужчина, но ладно! Огонь же сильнее воды?

Но... все пошло как-то совсем не так!

— Да-а-а... — со вздохом протянул сидящий блондин и, развернувшись, прислонился плечами к моему боку, а голову вообще на живот положил. Повернул ко мне, улыбнулся и как-то неожиданно мирно сказал:

— Учитель из меня, наверное, и правда был не очень.

Я пошевелилась, пытаясь, как-то минимизировать физический контакт, от которого по тело почему-то стало очень чувствительным, как никогда ощущая, что мы .... Настолько близко. Маневр ничего не дал. Разве что, ему стало ещё удобнее!

— И с чего такая самокритичность?! — едко вопросила я.

— Ну... — он задумчиво посмотрел на змей, которые... как-то странно себя вели. — Вообще, не хочу тебя смущать, но у элементалей в это время года брачный период. И вызывала ты... самку. А мой, как ты можешь догадаться, был самцом...

Я неверяще уставилась на элементалей...

Нет, ну что такое?! У меня тут трагедия, а они!!! Другого места для любовных игр не нашли?!

— Знаешь, но никогда не поздно исправиться! — воодушевленно начал этот гад, всё так же игриво на меня глядя. — А не изучить ли нам прямо сейчас физиологию... — он на миг отстранился, глаза вспыхнули светом силы, и моя сеть стала неожиданно гибкой и подвижной, заставив сесть, а потом и вовсе опустила на пол перед Лирвейном, который придвинулся вплотную, деликатно обнимая, положил голову на плечо и хриплым полушепотом закончил: — Изучить физиологию... пресмыкающихся.

— С-с-сволочь, — взбесилась я и дернула головой вбок, рассчитывая от души треснуть его по длинному носу! — Отпусти меня немедленно! И по поводу сетки ты всё лжешь! Я просто не могу её порвать!

— Знаю, — легко увернулся мужчина и тут же прижался ещё ближе, вдобавок ещё и, прихватив зубами ушко, чувствительно, почти до боли его цапнул и закончил. — Это моя родовая магия, смешанная со стихийной. Пока я этого не захочу — не порвешь. От его горячего дыхания у меня заходилось сердце и даже в глазах темнело, аромат тела дурманил и до разума с трудом доходили его слова. Но когда дошли...

— А может, ты захочешь? — робко спросила, стараясь дышать как можно реже. И не смотреть на змей, что б их, гадов, не смотреть! Они пока просто извивались вокруг друг друга, но смотрелось это... блин, очень лично и откровенно! Любовная игра.

— Я и так... — ещё один поцелуй, но на сей раз нежный, в шею, и из моей груди невольно вырвался прерывистый выдох. — Да, я хочу. Тебя хочу.

— Я люблю Рыжа!

Я была уверена, что, услышав это, он немедленно меня отпустит. Но я была настолько наивна!

-Я знаю, — спокойно ответил Лирвейн, невесомо лаская мою шею, скользя по ключицам, усиливая нажим, как только дошел до верхней части груди, потом, снова едва касаясь, провел уже по самой груди. — А я люблю тебя, представляешь иронию судьбы? Меня как пыльным мешком из-за угла огрели. Даже желание схлынуло, я просто сидела и хлопала ресницами, пытаясь отыскать в памяти доказательства этому заявлению. Мужчина же не молчал...

— И ты меня любишь, — ещё один поцелуй в изгиб шеи, и я вздрогнула от горячей патоки, медленно прошедшейся по позвоночнику, и поняла, что с утверждением «желание схлынуло» погорячилась. — Иначе всё бы было гораздо больнее для одного не самого умного орвира. Будь ты равнодушна, я бы уже крышей поехал.

— Н-н-не понимаю, — немного судорожно помотала головой я.

— А хочешь вспомнить? — вкрадчиво спросил он. — Ты ведь чувствуешь, что что-то не то, верно? И ты не помнишь, что было в ночь после испытания.

— Отпусти, — тихо попросила я. — И... нет, и я не хочу вспоминать.

Не хочу. Правда, не хочу. Я сейчас предаю. Его предаю, мою рыжую осень. Тем, что даже не думала о нём последние минуты, тем, что сейчас я дрожу от чувств к другому мужчине, тем... что хочу сейчас закрыть глаза и отдаться на волю мороза и хвои.

Так нельзя и не правильно.

— Как же с тобой сложно, сокровище мое! — рыкнул Водник и, стремительно развернув меня к себе, коротко и властно поцеловал. Так, что я вскинула руки, обхватывая его за шею, так, что губы заныли, так, что внизу живота стало горячо. Так... правильно.

— Не отпущу, — шепнул Лирвейн, снова целуя меня, перехватывая одну мою руку, которую уже почему-то не сковывала сеть, и переплетая наши пальцы. Сжимая, крепко, почти до боли, как будто боялся потерять. — Глупая, неужели ты думаешь, что пока ты горишь мной, пока ты дрожишь под моими руками, и тело твоё говорит «да», я прислушаюсь? И да, моя принцесса, ты уже даже не связана. А ведь после Испытания ты сильнее, госпожа, более того, ты можешь мне приказать. Но не делаешь этого!