Разная доля нас ожидает

— Я, Люциан Туманный, Палач стихий, отныне на службе кронпринцессы Александры. Обязуюсь повиноваться ей в рамках договора. Кровь в свидетели, сталь в вершители, честь на стражу слову моему.

Пролившаяся алая жидкость до пола так и не долетела, сгорев в радужном пламени.

— Замечательно, — улыбнулась я и, поднявшись с кресла, оборонила. — Всего доброго, Люциан.

— И никаких распоряжений? — иронично донеслось из-за спины.

— Ну почему же, — едва заметно улыбнулась я. — Найди убийцу родных Императора. Найди мне кукловода, из-за которого я оказалась на троне.

— Уверены? — хмыкнул Туманный.

— Аля… — начал было Кейран, но закончить не успел, потому что я твердо сказала:

— Да!

— Принято! — полыхнули серебром глаза Палача, и я, лишь кивнув на прощание, развернулась к выходу.

— До свидания, госпожа, — эхом донеслось до меня, когда за нами уже захлопывалась дверь кабинета.

Коридор, лестница, ступени, стены, замкнутое пространство. Слуга, моя одежда. Скрип входных дверей, и вот меня обнимает поток холодного вечернего воздуха, а по глазам бритвой резанул закатный луч.

Я одеревеневшими пальцами сжимала завязки плаща, и ощущала, ощущала, как что-то рвется внутри.

Что-то творилось, происходило, и я не могла дать этому названия.

Мне просто было очень плохо.

— Уходи, — повернулась к Советнику, который хоть и молчал, но с тревогой за мной наблюдал.

— Нет, — решительно покачал головой Кейран. — Не сейчас.

— Приказ, — отрывисто бросила я, и развернулась в сторону темнеющего парка.

— Александра!

— Приказ! — уже открыто рявкнула я, и ускорила шаг. — Оставь меня! Повинуйся, Советник. Краем глаза отметила сияние телепорта, понимая, что он был вынужден подчиниться. Да, так верно.

Я сейчас хочу побыть одна.

Создатель, во что же я превращаюсь?! В кого?!

Прошло так мало времени, но я… я очень изменилась.

Душу рвало, мне было так плохо, что горячие соленые капли уже катились по щекам, а я их почувствовала только тогда, когда облизнула почему-то мокрые губы.

И теперь бежала. Уже бежала вглубь парка, пытаясь скрыться, уйти, или хотя бы потерять в этом беге от себя боль и страх. Не получалось. Они догоняли, обнимали за плечи, нашептывали, звали… смеялись. Да, от себя не убежать.

Слезы перешли в рыдания, я обняла первое попавшееся на пути дерево, и медленно сползла вниз, пока не упала на колени.

Рыж, хороший мой, как же ты мне сейчас нужен. Свет мой, якорь мой, то, что сейчас вытащит.

Рыж. Надо к Рыжу.

И я попыталась построить портал, невзирая на то, что это опасно, что в истеричном состоянии такое творить нельзя. Но ОН БЫЛ МНЕ НУЖЕН!

Почти как дыхание.

Без моей воды я смогла жить. Но без воздуха — это невозможно.

Но не получалось! Нити стихий выскальзывали из рук, я не могла даже открыть пространственную воронку, не говоря уже о том, чтобы направить её.

Не выходило. Потому просто сидела на земле, в обнимку с шершавым влажным стволом, и ревела.

Девочка. Та внучка генерала. Я её рассматривала только как способ давления. Там я стояла, смотрела на охваченного горем пожилого мужчину, и была довольна. Потому что он сделал так, как я хотела. И я специально спрашивала его о том, что ему дороже. Спрашивала в шаге от постели с умирающим ребенком! И я её рассматривала лишь как средство давления!

Какая же я… отвратительная!

И потом… подкупы, шантаж, распоряжения о задержании, подставные обвинения. Чтобы прижать к ногтю нужные мне кланы.

Я отдавала замуж своих фрейлин ради расположения влиятельных членов кланов. Я рассматривала этих девочек только как… разменную монету.

Кем же я стала?!

Императрицей.

Одновременно с этой мыслью меня обняли за плечи, и я испуганно дернулась, но стоило развернуться, как уловила в полутьме знакомые черты.

— Лир…

— Нельзя одной, — тихо сказал Хранитель, помогая мне подняться, прижимая к себе. — Не сейчас.

— Коршун нажаловался?

— Нет, — покачал головой Водник, тихонько поглаживая меня по волосам. — Я же тебя чувствую, забыла?

Я обвисла на его руках, ощущая опустошенность, чувствуя, как ноет и болит душа, как… никак. То есть, ничего. Уже ничего не хотелось, и не было торжества от успеха в моих… достижениях. Если их можно так назвать.

— Лир, — тихо пробормотала, поднимая руки, перебирая его волосы. Прохладные! Холодные волосы! Не те… не тот. Ладони безвольно упали вниз. — Верни меня в резиденцию.

— Хорошо, — шепнул блондин, и подхватил на руки моё безвольное тело. Всё, на что меня хватило — это прислониться головой к его груди и закрыть глаза, из которых всё так же лились беззвучные слезы.

Вокруг вспыхнули невероятной красоты переливы перехода, но мне было всё равно. Мне было всё равно, даже когда он принес меня в комнату. Посадил на постель и раздел до нижней сорочки. Было всё равно, даже когда теплые руки скользили по телу, невесомо лаская, под предлогом раздевания, а губы сцеловывали соленую влагу с щек, касались рта, пытаясь вызвать ответную реакцию.

Потом Лирвейн заставил выпить какое-то горькое лекарство и укрыл одеялом. И тут… мне стало до ужаса страшно. Я не хотела оставаться одна. С мыслями, в своей темноте, в своем страхе.

— Останься?