Разнести повсюду весть (ЛП)

Я поспешил к нему, но он ушёл в своё безопасное место и не обращал на меня никакого внимания.

— Мистер Джек, что случилось? — спросила Амелия с порога.

— Принеси мне полотенце и одеяло, — велел я.

— Мистер Джек?

— Ему снится кошмар, сладкая, — сказал ей Джексон. — Можешь принести полотенце из ванной?

— Он в порядке? — спросила Амелия.

— Он будет в порядке.

Она поспешила уйти и вернулась с полотенцем, которое я обвил вокруг талии и ног Тони, прежде чем завернуть его в одеяло и поднять на руки.

— Что ты собираешься делать? — спросил Джексон, его глаза были полны беспокойства.

— Посижу с ним.

Я понёс его в нашу спальню. Джексон и Амелия шли следом с напуганным видом.

— Эй, вы, всё хорошо, — сказал я, забираясь в кровать с Тони на коленях, держа его как маленького ребёнка. — Я просто посижу с ним, пока он не почувствует себя лучше. Можете идти спать дальше.

— Ты уверен? — спросила Амелия.

— Почему бы тебе не принести ему одного из его мишек? Может, это поможет ему прийти в себя.

Она без слов подчинилась, вернувшись с новым плюшевым медведем, которого мы купили Тони после нашего первого визита. Я коснулся мягкой шерстью руки Тони. Будто чувствуя присутствие мишки, он протянул руку, щупая его, но отказываясь открывать глаза, чтобы посмотреть. Я вложил игрушку ему в руки, и он крепко обнял её, зарываясь лицом в бежевую шерсть.

— Видишь? — сказал я Амелии. — Он будет в порядке.

— Он будет в порядке, мистер Джек? — спросила она, игнорируя меня.

— Конечно, — сказал Джексон. — Почему бы тебе не вернуться в кровать? Тебе что-нибудь нужно?

— Он разбудил меня своим криком.

— Мне жаль.

— Всё нормально.

Она поплелась к двери.

— Мистер Джек?

— Что, сладкая? — спросил он.

— Мне обязательно идти завтра на похороны?

Джексон вздохнул, будто ему напомнили о чём—то, что он отчаянно хотел забыть.

— Нет, если не хочешь, — наконец сказал он.

— Я не могу перестать думать о…

Она вдруг замолчала, застенчиво вытирая глаза.

— Я знаю, — сказал Джексон. — Если не хочешь идти, ты не обязана.

Она развернулась, будто чтобы уйти, но снова задержалась с встревоженным выражением на лице.

— Почему бы тебе не взять одеяло и подушку и не прийти спать с нами? — предложил я. — У нас будет ночёвка.

— Серьёзно? — спросила она, её лицо прояснилось.

— Здесь куча места, и я знаю, что мистер Джек чувствует себя лучше, когда ты рядом. Что скажешь?

— Ну, хорошо.

Она поспешила уйти.

— Ночёвка? — повторил в тишине Джексон.

— Семейное сближение, — сказал я. — Ей тяжело из-за похорон.

— Я знаю.

— Может быть, ей просто нужно почувствовать себя в безопасности, — предположил я. — Как Тони.

Мы посмотрели на Тони, который уже успокоился до тихих рыданий, вцепившись в своего мишку, безопасно устроившись в моих руках.

— Мне не нравится, что они спят в нашей кровати, но, может быть, ты прав.

— Тебе придётся довериться мне, — сказал я.

— Я доверяю, — просто ответил он.

Амелия вернулась довольно быстро.

— Я делаю это только потому, что вы, ребята, такие придурки, — объявила она, забираясь в пустующее пространство между мной и Джексоном, занимая свою территорию и выглядя намного счастливее.

— Мы всё равно тебя любим, — сказал я. — Не так ли, мистер Джек?

— Не знаю, — сказал Джексон. — Если она будет доставлять нам слишком много неприятностей, мы можем попробовать продать её на еВау.

— Вы меня не продадите!

— Мы можем, — поддразнил Джексон. — Но им придётся предложить много денег. Ты ведь не просто какой-то старый ребёнок, которого мы подобрали с улицы или купили в секонд-хэнде. Я считаю, что наш товар…

— Я не ваш товар!

— …вещь первоклассного качества, и им придётся платить сквозь зубы. Но даже тогда, не уверен, что мы бы продали, потому что мне вроде как нравится, когда ты рядом.

— Правда?

— Да, — сказал Джексон. — Я привязался к тебе.

— Мы не можем её продать, — поспорил я. — Сейчас не девятнадцатый век, знаешь ли.

— В девятнадцатом веке продавали детей, мистер Вилли? — поинтересовалась она.

— Их не на самом деле продавали, — ответил я, — но было то, что называли сиротским поездом, и в этот поезд сажали детей, которых никто не хотел, и люди ездили на вокзалы, чтобы посмотреть, понравится ли им кто-то, чтобы забрать его домой. По большей части это были фермеры, которые искали детей для работы на фермах.

— Это правда, мистер Джек? — с выражением ужаса спросила Амелия.

— Я не знаю, — признался Джексон.

— Это правда, — сказал я. — Загугли. Но мы больше этого не делаем, потому что знаем, что детям лучше иметь собственный дом и родителей, которые действительно их хотят. Как мы хотим тебя и Тони. Ты не думаешь, что это лучшее решение?

— Это лучше, чем жить в Канзасе и доить коров, — согласилась она.

— И взбивать масло и разделывать кур, — добавил я.

— Просто отвратительно, — сказала она, корча рожицу.

— Тебе могла бы понравиться жизнь на ферме, — сказал я.

— Ты вырос на ферме?

— Вроде того. Маме нравилось разводить кур и кроликов. И у неё всегда был сад, конечно же. Летом я проводил много времени на солнце, засаживая эти сады, я и мой брат Билли. Мама пыталась заставить меня помочь ей с консервированием, но я ненавидел это.