Разница во времени

Когда Наташа вышла из метро, порывистый ветер гнал по людной привокзальной площади клубы пыли и мусор. Серое небо нависло прямо над проводами электропередач. На щербатый асфальт уже изредка падали первые крупные капли. Хотя ливень еще не начался, в воздухе уже авансом витало ощущение свежести. Но, казалось, никто, кроме Наташи, не замечал, какой грандиозный спектакль готовит природа — в трех действиях, с оригинальной музыкой и катарсисом. Из ларька по-прежнему буднично орала группа «Вирус»; диктор сонным голосом сообщала об отправке пригородных электричек; с платформ валом валил подмосковный люд, приехавший отработать в столице свой последний на этой неделе рабочий день; откуда-то доносились бодрые механистичные призывы посетить привокзальный зал игровых автоматов. Г-жа Ростова глубоко задышала носом и ртом одновременно, ломанулась в палатку, торгующую кассетами и дисками, купила «Времена года» Вивальди и вставила диск в CD-плейер. Вот! Теперь мир стал несколько более гармоничным.

Наташа шла по перрону и не могла понять: что не так? И только дойдя до вагона, поняла: удивительно — как будто испугавшись дождя, куда-то исчезли традиционные вокзальные запахи дыма, горящего угля, дешевой еды, перекипевшего растительного масла. Пахло только серым небом, свободой и даже немножко морем. Наташе вдруг страстно захотелось поскорее приехать в Питер. Но не окопаться в квартирке на Пушкинской и не забуриться в какой-нибудь душевный кабачок на Невском, а пробежаться по кромке Финского залива. Долго-долго стоять на берегу и всматриваться в холодный серый горизонт. Г-жа Ростова даже поймала себя на мысли, что она на самом деле едет не к Максу — она едет в гости к городу, к Питеру, к Санкт-Петербургу. Это ему, а не Максику, она собирается уткнуться носом в подмышку, к нему, а не к г-ну Чусову, прижаться всем телом и забыть о том, что существует весь остальной мир.

Поезд мягко стучал по рельсам, как будто бы он был не железным и угловатым, а живым и пластичным, как кошка. Г-жа Ростова засмотрелась на мелькающие сквозь тюль дождя сосны и березки за окном и, пожалуй, впервые за последнюю неделю почувствовала себя спокойно и уютно. Со здоровым аппетитом съела на обед в вагоне-ресторане котлетку с картошкой, запила кофе с коньяком и сладко вздремнула. Уже к концу рабочего дня Наташа прибыла в северную столицу.

Питер встретил фирменной неласковой погодой — с резкими, пронизывающими порывами стылого ветра. Как раз в такие дни вид на Финский залив особенно хорош. В солнечный дунь эта холодная вода выглядит так же нелепо, как молодящаяся старуха, натягивающая на себя декольте и бикини. Зато вот в такую суровую погоду производит сильное впечатление. Именно под рваными облаками и нервным ветром мелководье залива способно напомнить о том, что оно — не жалкая лужа, а стихия, и заставить себя уважать.

Одного глотка влажного соленого воздуха, одного взгляда на грязновато-белые гребни волн хватило г-же Ростовой, чтобы ощутить себя так, как будто бы ее с головой окунули в эту ледяную воду, как в крещенскую. Вдруг захотелось всего. Всего-всего: петь, танцевать, работать до изнеможения, свернуть горы, родить ребенка и посадить дерево, съесть что-нибудь по-настоящему вкусное, купить новый свитер и объехать полсвета. Хотелось хохотать как сумасшедшая и плакать слезами умиления. Наташа еще раз взглянула на воду, развернулась и быстро-быстро засеменила мимо гостиницы «Прибалтийская», набирая на мобильнике Масечкин номер. Все вокруг было таким милым, таким славным, таким трогательным и интересным! Г-жа Ростова наконец-то почувствовала себя прежней Наташей. Да нет, даже не прежней, а лучше прежней! И это было так чудесно, что Масик — из будущего! Это же так прикольно, необычно, таинственно и жутко интересно. Какая же она была дурочка — психовать начала зачем-то, когда надо ловить момент и разговаривать, расспрашивать, да просто получать удовольствие, пока он здесь и рядом!

— Але! — отозвался в телефоне Макс. — Ну ты как, уже собираешься? Тебя ждать завтра?

— Нет, не ждать! — лукаво улыбнулась Наташа. — Меня ждать сегодня! Я уже в Питере и страшно по тебе соскучилась. Ты где, в конторе, небось, сидишь?

— Вообще-то я дома. Может, ты ко мне заглянешь?

— Ну уж нет! Давай лучше ты приедешь в центр. Потому что я умираю как хочу съесть какую-нибудь вкуснятину, послушать хороших песен, нагуляться так, чтобы ноги гудели, в общем — приезжай, оттопыримся.

— Как скажешь, — согласился г-н Чусов.

Спустя полтора часа Макс и Наташа сидели в чудной кафешке, уминали пасту «карбонара» и запивали все это так душевно гармонировавшим с погодой глинтвейном.