Разночинец

Да нет, к нам и претензии только косвенные. Ну да, подозрительная я личность. Так и что, подобных случаев не было в местном обществе? Ну бродили же всякие малохольные, называющие себя сыновьями божьими или детьми лейтенанта Шмидта. Так надо ставить всех полицаев на уши и ловить именно нас, таких сплошь подозрительных? Работники сыска в глухих уголках Сибири не отличаются особым усердием. Это же не столица. Они под другое заточены. Тут бессрочные каторжники с кровью на руках в бега уходят каждый год. А на нас и повесить-то особо нечего, одни предположения. Но нам хватило запаса моей невезучести.

Вот сижу в каптёрке, где сложены старые снасти и горюю. Как мне вернуть улетевшую птицу от которой зависит всё радостное в жизни?

Я не придумал ничего лучше, как попытаться развернуть вектор своей судьбы. Каждый раз в ответ на неприятности я предпринимал казалось бы правильные, продуманные и адекватные шаги. Приводило всегда к одному и тому же. Попробую-ка я просто отпустить события и плыть по течению. Вроде на данный момент я временно пристроен, до холодов у меня есть жильё и немного денег. От меня все ждут хитрых телодвижений, а я не буду их веселить. Не стал я ходить и в Комитет. Надо, сами заявятся.

Вот, сейчас передо мною стоит молодой мужчина с щегольскими усиками и тростью. Одет как преподаватель университета или чиновник уездного масштаба. Добротная, но неброская одежда смотрелась на нём немного инородно. Мне кажется уместнее был бы мундир жандармского офицера.

Не торопясь поднялся.

— Прошу прощения сударь, с кем имею честь?

Мужчина ухмыльнулся.

— Да бросьте, Георгиев. К чему эти церемонии, Вам привет от Льва Сергеевича.

Это видимо от моего злого гения Ахвердова.

— Да, я сегодня тут столько разных людей перевидал. Тут и графья, и народовольцы. Вот сподобился агента охранки увидеть. Какое счастье Вас лицезреть, теперь год не буду руки мыть.

— Тихо, тихо. Вот мои документы, — и мне в лицо сунули бумаженцию с несколькими печатями.

— Выглядит солидно, только господа революционеры таких хоть десяток нарисуют. И что от меня нужно жандармам?

Видимо в моём тоне и выражении лица было столько сарказма, что мужчина немного стушевался. Но я не стал ничего особо скрывать, без особых подробностей просветил господина агента о крайне неприятных сегодняшних посетителей яхт-клуба. Я ведь не знаю, взаправдашние они революционеры или это опять проверка.

Да и, если честно, устал я от всего этого. Поэтому постарался отделаться от господина с усиками и заторопился к себе в домик.

Взгромоздившись прямо в одежде на свою кровать, я закинул руки за голову и с удовольствием подтянулся. При этом ойкнул, когда прострелило в районе правой стороны рёбер. Я ещё не оклемался от побоев и надо бы остеречься от значительных нагрузок.

Сам не заметил, как заснул. А снилась мне Настя:

— Ярик милый, иди ко мне…

Анастасия Владимировна Горбенко являлась моей коллегой и преподавала в нашей школе немецкий язык. Мне эта девушка всегда нравилась, но она была настолько интересной женщиной и обладала весьма соблазнительной стройной фигурой, что я стеснялся к ней подойти. Продумывал всякие подкаты, строил планы по её соблазнению, но вечно что-то мешало. А больше всего бесила меня наша англичанка Нелли Сергеевна. Не знаю, что Настя нашла в этой нагловатой сорокалетней тётке, но они дружили. Вечно шушукались в учительской. И та здорово мешала моим романтическим планам. Были варианты подкатить к Насте на школьном вечере или когда коллектив собрался перед 8 Марта в кафе. Но то физрук меня опередит с приглашением на танец, то Нелли уведёт мою будущую пассию перекурить на улицу.

А тут вдруг мне снится, как мы идём по весеннему городу вдвоём. Девушка вцепилась в меня и прижимается, когда смеётся. А мне так хорошо и спокойно. Солнышко приятно греет щёку, вот только мешает деревянный стук.

Из состояния сна всплыл резко. Оказывается это в дверь моего домика стучат.

Открыв дверь, обнаружил стоящего там Петра Тимофеевича.

— Извините, что помешал. Семён Семёнович, а я вот собрался перекусить. Не хотите составить мне компанию?

Я растерялся. Господин Образцов даже в своей одежде для выхода в море смотрелся лучше, чем я в самые лучшие моменты своей короткой жизни.

— Да я право не знаю, стоит ли. Мне и выйти-то не в чем. Это всё, что есть у меня из одежды.

Одет я как приказчик из мелкой лавки. В принципе, не в обносках, но весьма скромно.

— А мы не в ресторацию поедем. Здесь есть одно симпатичное местечко, разрешите вас угостить. Заодно и поговорим.

Я не успел сегодня позавтракать, не до того было. Потом закрутился и только сейчас почувствовал просто зверский аппетит.

На выходе из яхт-клуба нас ждала пролётка. Всего минут пятнадцать по набережной и мы подъехали к небольшому зданию.

Трактир «Лондон» мог похвастаться красивым видом на Финский залив. Внутри он тоже оказался довольно симпатичным. Половой подлетел к нам и устроил в приватном уголке. Мы как бы ото всех были отгорожены ширмой.