Разное

Описывают мир ученые, художники, литераторы и т. д. Но вот что скрывается за этой пленкой описания, за математической формулой или реалистическим натюрмортом – это тайна.

Тайну эту вскрыть невозможно. Можно только апофатически указать на нее – это не то, не это, и не такое, и не этакое.

Мне кажется, что именно этим я и занимаюсь.

Когда условность всех систем описания стала абсолютно ясной, возник постмодерн. Стало можно использовать любой язык, и его/их многие стали оптимистично и весело использовать для самых разных вещей. Мой же случай, мне кажется, скорее пессимистическая констатация несостоятельности/невозможности адекватного описания. К оптимизму можно отнести попытку указать на существование, присутствие тайны.

Сейчас все это звучит тривиально и само собой разумеющимся, но в мое время к этому нужно было прийти, прийти через работу. Я не иллюстрировал теоретические концепции, а реализовывал те изобразительные идеи, которые возникали в голове и лишь потом пытался понять почему. Так и докапывался. Именно в этом смысле все это игра – сначала образ, потом понимание, которое кристаллизовалось постепенно. Так что я есть результат моей работы, как, впрочем, и всякий другой.

Простите за долгое изложение общепонятных и тривиальных вещей, но мне показалось, что это все-таки было нужно сказать – так мне видится основа моей работы.

Об инсталляции напишу на днях.

Обнимаю.

Иван

21 января 2010

Люда, привет!

Простите за задержку. Просто оказалось много дел, в том числе медицинских.

Наученность видения и физическая ограниченность, как я и сказал, вещи достаточно известные, тривиальные. Я говорил о них только для того, чтобы подойти к важной для меня теме: недоверие любой изобразительной системе и указание на тайну, на непознаваемость того, что скрывается за изображением (реалистичным, абстрактным, любым). Можно посмотреть с другой стороны – рассматривать все это как проверку на прочность изображения при столкновении с реальностью. Тут такая дилемма: я художник, т. е. профессиональный изобразитель, я люблю это дело – оно и есть я, а в то же время я не верю в адекватность и оправданность любой художественной системы (любого кода), в том числе и потенциально возможной собственной.