Разное

как всегда страшно рада получить от Вас письмо! С прошедшими праздниками! Спасибо, что читаете и комментируете. Мне это очень важно. У меня к Коржеву – смешанные чувства. Я эстетически не с ним, но мне близко его стремление выскочить из самого себя (потому что Академия – это он) и, зная, что стены непробиваемы, все равно биться головой о стенку. И, поскольку в живописи его это видно, она мне даже чем-то, ну, нравится, что ли. Знаете, как вот невозможно, наверное, любить назарейцев (когда рядом Тернер), но ведь ценишь эту их интеллектуальную героику, это желание стать «итальянцем» и не быть «немцем» (хотя вышло-то в итоге даже слишком «по-немецки»). А про Краснопевцева я знала, только не задумывалась над тем, что у них общего, – спасибо, что обратили внимание. Знала вот откуда: у Коржева есть еще ученический портрет Краснопевцева – очень «некоржевский», «импрессионистический», свежий (как, впрочем, бывают свежи студенческие работы). И этим он мне тоже симпатичен: ведь мог же гнать этот «советский импрессионизм», но не стал – понимал, что это не выход, не оправдание и не «примирение двух систем». Очень жалею, что не успела взять у него интервью, – как раз думала, что возьму к этой выставке.

Хотела спросить про семью: это, насколько я понимаю, должен был быть такой оазис гармонии – милые, интеллигентные люди, отец его, выдающийся ландшафтный архитектор, в буквальном смысле насаждал кругом гармонию, а тут такой разлад, такой внутренний трагизм. Что это: война, которой он толком не знал? Как получаются такие удивительные люди? Вот теперь всю жизнь буду жалеть.

Ваша А.

22 июля 2014

Дорогая Аня,

с интересом прочитал Вашу статью о Манифесте. В связи с этим некоторые соображения. Политические или социальные смыслы в современном искусстве преподносятся в зашифрованном, кодированном виде и прочитываются только людьми, погруженными в контекст и дискурс, – кураторами, критиками, самими художниками. Т. е. эта фига в кармане оказывается довольно бессмысленна, будучи обращена к публике.

Политические или социальные посылы могут быть действенными, лишь будучи выражены «грубо, зримо». Но тут другая беда: будучи успешными, такие работы неизбежно кончают тем, что оказываются на стене музея или гостиной, т. е. во владении тех людей или институций, которые и критикуются. Жестокая ирония! В искусстве, посвященном проблемам искусства, подвергающим сомнению наличное искусство или искусство вообще, само кодирование, форма являются вызовом зрителю и таким образом порождает смыслы. Старый, вероятно, дискредитированный (имхо верный) слоган – форма есть содержание.

Поэтому мне кажется, что поиски социальных, политически-критических смыслов в таких экспонатах, как на Манифесте, или, вернее, само такое искусство и есть такая модная сейчас как в левых, так и правых кругах игра в бисер.

Хотя, с другой стороны, формой теперь тоже никого не удивишь, и вызова не получится.

С уважением,

Ваш И.

22 июля 2014

Дорогой Иван Семенович!