РазNообразный Наполеон

Раненые, безрукие и безногие польские солдаты приветствуют Наполеона. Император (его сыграл Януш Закженьский) в фильме появляется всего-то пару раз, а слов и вовсе произносит с десяток. Да он не особо и нужен. Идея о том, что Наполеон обманул поляков, предал их, проходит сквозной нитью через весь фильм. Однако фильм-то о другом. О том, почему поляки сами готовы обманываться. О том, почему попытки возродить Польшу оказались даже более мучительными, чем ее потеря.

Ради того, чтобы люди это лучше поняли, Вайда сделал совсем не такой финал, как в романе Жеромского. В книге корпус Понятовского соединяется с Великой армией, впереди – поход в Россию. Воодушевленный Цедро видит Наполеона, проводящего смотр войск.

В фильме Наполеон покидает Россию после грандиозной катастрофы. Сани, снег, замерзшие тела. На звуки прямо из снега поднимается человек. Это Рафал Ольбромский. Император – вот он, совсем рядом. Но Ольбромский не может его видеть, он ослеп…

«Пепел» – фильм невероятно жесткий. Он как будто наполнен людьми, которые видят страшный сон и вырываются из него для того, чтобы увидеть нечто еще более страшное. Наяву.

В фильме есть то, что принципиально важно для поляков. И есть то, что заденет абсолютно всех. «Пепел» – сильнейший антивоенный фильм. Я часто говорю о том, что Наполеоновские войны имеют особую красоту. В «Пепле» ее нет. Ни геройства, ни благородства. Только война во всей ее омерзительности.

Хотел ли сам Вайда достичь именно этой цели? Не уверен. Он сделал кино, до предела насыщенное метафорами и аллегориями, он хотел, чтобы зритель не только сопереживал, но и размышлял. Ему удалось.

…Последнее, чего хотели чиновники, давшие добро на фильм, – чтобы он получился, как принято выражаться, неоднозначным. С «Крестоносцами» же все хорошо получилось. И патриотично, и без всяких там ненужных аналогий.

«Пепел» у одних вызвал разочарование, у других – откровенную неприязнь. В концепцию «коммунистического национализма» он совершенно не вписывался. Вайду начали обвинять в одном из самых страшных грехов – «искажении исторического прошлого». В социалистической Польше можно было изображать шляхтичей благородными, но чтобы польские солдаты и офицеры убивали детей, насиловали монахинь?!.

Вайда пытался оправдаться. Заявлял, что в его фильме только то, что было в романе Жеромского. Это не совсем так. К тому же все хорошо понимали, что по силе воздействия «важнейшее из искусств» заметно превосходит литературу. В обществе началась дискуссия, которая могла бы привести к печальным для режиссера последствиям.

Вайда переживет и дискуссию, и смутные времена, которые как раз тоже начались в польской культуре. Он много чего переживет.

…В 2000-м Анджей Вайда получит «Оскар» за «особые заслуги». В 2001-м я, в составе группы «старого» НТВ, приеду в Варшаву брать интервью у великого режиссера. Вайда хорошо знал русский, но давать интервью всегда предпочитал на польском. Разговор получился хорошим, а когда мы уже прощались, я набрался смелости и сказал Мастеру, что он сделал один из лучших исторических фильмов.

Вайда поднял бровь и посмотрел на меня с интересом.

– Ktуry? (Какой?)

– «Дантон».

Вайда улыбнулся.

– Tak? To dobrze. (Да? Это хорошо.)

Почему я не сказал «Пепел»? Потому что почти никогда не вру.

Глава четвертая Стэнли Кубрик. Наполеон. Величайший фильм, который так и не был снят

Это не я придумал. Это – название книги, ставшей библиографической редкостью. Малый тираж и высокая (семьсот долларов) стоимость. Поклонники великого режиссера быстро ее раскупили. Книгу. Про. Неснятый. Фильм.

Лично я убежден, что Кубрик действительно бы сделал лучший фильм о Наполеоне. Гений с богатым воображением и скрупулезным вниманием к деталям… Конечно, он снял бы великое кино! Хотя и история о том, как Кубрик не снял своего Наполеона, очень впечатляющая.

Стэнли Кубрик был сильно увлечен Наполеоном. Он считал его самым интересным человеком в мировой истории и называл его жизнь «эпической поэмой действия». И Кубрику категорически не нравились те фильмы об императоре, которые он уже посмотрел.

Он раскритиковал и «немого» Наполеона Абеля Ганса, хотя многие критики считали его киноклассикой. Кубрик говорил, что в «Войне и мире» Бондарчука «есть несколько неплохих сцен», а вот о «Ватерлоо» советского режиссера высказывался крайне резко. Возможно, предчувствовал, что в судьбе его собственного Наполеона «Ватерлоо» Бондарчука сыграет роковую роль.

Принято считать, что о своем фильме про Наполеона Кубрик задумался еще на съемках знаменитой «Космической одиссеи», где-то в 1967-м. Это многое говорит о Кубрике. Он делает «кино на века», действительно культовый фильм, а размышляет уже о Наполеоне.

После выхода «Одиссеи» на экраны Кубрик занялся поиском средств. Дела сразу не заладились, и режиссер решил пока сделать что-то «по-быстрому» и за небольшие деньги. Так появился «Заводной апельсин». Фильм, который тоже будет иметь отношение к Наполеону! Страннейшим образом, но – да.