Разносчик

Наташа некоторое время смотрела на него и пожала плечами.

— Что бы я ни сказала, Алексеича это не охарактеризует реально. Его видят все по-своему. Если ты познакомишься с ним, ты поймёшь меня.

— Значит, у тебя никого нет, — сделал он странный вывод.

«Впрочем, вывод не очень странный, — решила про себя Наташа. — Логичный. Ведь если я безнадёжно, как он решил, влюблена в Алексеича, значит, у меня и впрямь никого». И ответила грубовато и риторически, не рассчитывая на ответ:

— Хочешь, чтобы я рассказала о себе всё?

— Хочу.

Он в очередной раз заставил её оторопеть. «Нет, вы посмотрите на него! — возмутилась она в душе. — Сидит передо мной, совершенно спокойный, — и допрашивает! Или он меня специально из себя выводит?»

— Зачем тебе? — буркнула она.

— Интересно.

— И после моего рассказа ты примешь наше предложение?

— Нет.

Она уже задохнулась от возмущения, но постаралась удержать эмоции. Всмотрелась в его глаза. Серьёзен.

— Поняла, — стараясь говорить насмешливо, сказала Наташа. — Ты хочешь сказку на ночь — историю из реальной жизни.

— Если говорить о желаниях, я бы хотел побыстрей уйти из ресторана.

— И что тебя удерживает?

— Ты.

— Ты меня запутал, — призналась девушка после паузы. — Я всего лишь предложила познакомиться с нашей группой, а ты… — Она замялась, не зная, как вежливо назвать его поведение…

Радим чуть слышно вздохнул и сказал:

— Наташа, ты мне сорвала дело. Я хочу за это компенсацию. Вот и всё.

Теперь она смотрела на него, пытаясь сообразить. Поняла только одно — что ничего не поняла. И сказала напрямую:

— Я не знаю, что за дело тебе сорвала. И я не знаю, какую компенсацию ты хочешь.

— Ты приняла на себя то, что я приготовил для другого человека, — монотонно сказал Радим. — Мне придётся это снять с тебя, потому что после ресторана ты едешь домой, а не к своему любимому Алексеичу. За это я хочу компенсацию — рассказ о себе.

Когда до неё дошло, она даже испугалась, сначала эхом вспомнив его слова: «Что ты наделала!», а потом эхом же услышала, что он собирается снять с неё сновидческий кошмар. Посидев и посоображав, как и что, девушка склонила голову и упрямо сказала:

— А я не хочу, чтобы ты его снимал.

Он встал и вышел с балкона. Открыв рот, Наташа смотрела на пустой дверной проём — до тех пор, пока в него не вбежали хохочущие девушки из ресторана. Медленно встав со стула, Наташа побрела в помещение, кляня себя и этого странного парня на все корки, а потом протискивалась сквозь толпу… Пока не натолкнулась на кого-то, кто спокойно сказал:

— Танцевать ты тоже откажешься?

Чуть не всхлипнув от счастья, она немедленно прильнула к нему — лишь бы не сбежал! Кажется, на этот раз он удивился: сначала держал её за талию, немного отстраняя от себя, потом — расслабил руки, позволив чуть не прижаться к себе. А Наташа вдруг в смятении подумала, что задание, кажется, перестаёт быть заданием: второй танец с ним — с перерывом в несколько недель, а она так его хорошо понимает — каждое его движение! И сама попыталась отодвинуться.

— Нет, — жёстко прозвучало над головой, отчего её окатило пронзительной волной мурашек и холода. Рука на талии резко отвердела и притиснула её к Радиму.

Пришлось взглянуть на него. Радим смотрел недовольно, даже с толикой злости. Да что такое… Довелось же ей столкнуться с таким человеком… Вскоре Наташа пришла к выводу, что она побаивается его. Но танцевать с ним всё равно было… уютно. И она чуть слышно усмехнулась, почти уткнувшись в его грудь.

— Как ты сюда пришла?

— То есть?

— Ты без приглашения?

— Да. Меня привезли ребята из группы.

— А охрана?

— Наши сотрудничают с частным агентством, владельца которого все знают в городе. Связи, — чуть подняла она плечи. — А… ты? Тебе нашли приглашение?

— Да. Ты живёшь с родителями?

— Нет. Снимаю квартиру.

— Поехали к тебе.

— Я уже устала переспрашивать и строить из себя идиотку, повторяя одно и то же: что-о? С какого рожна я должна тебя привозить к себе?

— Тебе и правда хочется увидеть тот кошмар?

— Радим, ты сам по себе, блин, кошмар хороший! — не выдержала она. — Почему, кстати, только я должна отвечать на вопросы? А если я спрошу: а не поехать ли к тебе?

— У меня тебе не понравится, — чуть улыбнулся он.

— Почему?

— Я живу в доме из продуктовых коробок, — сказал он. — Там холодно.

Она скользила рядом с ним под музыку и размышляла.

— Радим, а сколько тебе лет?

— Не знаю.

— А… — Естественный вопрос, почему он этого не знает, пришлось придушить в начале его зарождения: всё равно не ответит. — А какой ты настоящий? Тот, который сидит у рынка, или тот, который сейчас со мной?

— Ты видела меня у рынка?

Интонация была слабо вопросительной, словно парень и не ожидал ответа. Зато он остановился. Наташа вопросительно посмотрела на него и чуть снова не пожала плечами: он вглядывался в неё так, словно пытался увидеть что-то такое, чего она не расскажет.