Разносчик пиццы

Он прошел к окну, распахнул его, и в комнату ворвался прохладный ветер. Хлестнули струи дождя, и пламя в камине взвилось, подняв сноп искр, а подоконник и пол под ним сразу стали мокрыми.

– Это окно расположено на той же стороне дома, что и окно в комнате Лидии. Если оставить его так, не закрывая, скоро здесь все будет залито водой. – Он захлопнул раму и повернулся. – Из чего я делаю вывод: окно отворили незадолго до смерти Лидии. Пока мы не получим ответ на вопрос – зачем, мы не поймем, что же случилось.

– А вдруг Лидия вовсе и не открывала его? – сказала Эрика. – Может, это сделал убийца, если он, конечно, был?

– Нет, мне это кажется маловероятным. Как-то слишком громоздко все получается: зашел, открыл окно в дождь и столкнул затем девушку. Гораздо логичнее предположить, что окно уже было открыто и Лидия стояла рядом.

– А если наоборот?

– Наоборот – что? Лидия хотела кого-то убить?

– Да нет же. К примеру, в комнате уже кто-то был, вошла Лидия, и тогда тот человек толкнул ее, и она упала.

– Хорошо, допустим. Расскажите-ка мне по порядку, что происходило после того, как в доме погас свет.

В этот момент из двери, ведущей в сад, появилась насквозь промокшая Аманда. Русые волосы ее прилипли ко лбу, тушь потекла, а платье сбоку было выпачкано глиной. К каблукам туфель прилипли травинки и сбитые ветром листья.

– О, а вот и Аманда! Мы даже соскучиться не успели, – саркастически воскликнула Валерия.

– Идите к черту, – буркнула на ходу Аманда, направляясь к ванной. Она включила свет и плотно закрыла за собой дверь.

Отсутствовала она недолго, минут семь-восемь, и вскоре появилась умытая, с расчесанными на пробор чистыми волосами и по-домашнему облаченная в банный халат и шлепанцы. Лямзин удивленно посмотрел на нее:

– У вас здесь есть своя одежда?

– Это Лидии. Но она мне всегда позволяла ее брать. И потом, не оставаться же в грязном платье!

– Конечно.

– И не надо на меня так смотреть, – вспылила вдруг Аманда, поймав мимолетный взгляд Эрики. – Уж если мне кто и кажется подозрительным, так это вы! Взялась невесть откуда и отирается вокруг Артура. Так и крутится, так и крутится – Артур то, Артур се! Хитрая лиса! – И она одарила Эрику ненавидящим взглядом.

Та от неожиданности покраснела и не нашлась что сказать. Валерия же саркастически рассмеялась и язвительно произнесла:

– Судя по вашему поведению и намекам, что именно Эрика и есть преступница, у вас, милочка, был свой мотив. А не вы ли извели соперницу? Такая вся белая и пушистая Аманда, в вещах недавно почившей хозяйки. Торопитесь ее место занять?

– На что вы намекаете? Что я крутила шуры-муры с Артуром?! Да вы вообще не в своем уме!

– Почему же – намекаю, я прямо говорю. От вас чего угодно можно ожидать.

– Тихо! – гаркнул Лямзин. – Мы еще с предыдущей любовной историей не разобрались, давайте по порядку. Артур, а вы знали о том, что у вашей жены был роман с вашим партнером?

– Я бы хотел уточнить… – напрягся Филипп.

– Подождите, я желаю сначала услышать ответ мужа. Итак, Артур?

– Нет. Сегодня впервые услышал.

– Я же говорил, это не было романом! – Филипп вскочил и недобро посмотрел на Валерию, справедливо считая ее источником всех своих неприятностей. – Я могу объяснить. Когда-то, едва Артур только начал встречаться с Лидией, он нас познакомил. Признаться, она не произвела на меня особого впечатления: маленькая худенькая блондиночка, беспрестанно смеявшаяся так, что обнажались мелкие зубки. Потом она как-то примелькалась, и я к ней привык. Даже стал находить ее симпатичной. А сближение произошло, когда Артур и Лидия поссорились. Артур мне сказал, что все кончено, и укатил по делам в Прагу.

– Вы подтверждаете, что у вас с женой тогда была размолвка? – спросил Лямзин.

Артур задумался, потом утвердительно кивнул:

– Да. Примерно через три месяца после знакомства у нас случился разрыв. Мы поссорились из-за какой-то мелочи, уже и не припомню, из-за чего.

– Я все-таки продолжу, – нетерпеливо перебил Филипп. – Должен же я оправдаться. Когда Артур уехал в Прагу, Лидия оборвала мой телефон. Рыдала, стонала в трубку, просила срочно приехать. Жаловалась на Артура, на судьбу, еще черт знает на что. Спрашивала, не в курсе ли я, почему Артур так поступил. А что я мог сказать? Я ничего не знал, кроме того, что любую попытку поговорить Артур прерывал на корню. В какой-то момент мне стало Лидию жалко. Действительно, она осталась одна, без возможности объясниться или оправдаться. Даже преступникам дают право на последнее слово. Ну я и пригласил ее в ресторан, хотел отвлечь от мрачных мыслей. Сидели, разговаривали. Она плакалась мне в жилетку, я успокаивал ее, успокаивал…

Валерия иронично ухмыльнулась:

– Утешитель нашелся.

– Да! Я не могу оставить человека в беде! И близости у нас не было, если не считать пары братских поцелуев.

– Не врите, – возразила Валерия.

– Да вам-то откуда знать?! – взорвался Филипп.

– Лидия мне сама рассказывала.

– Ну не могла, не могла она вам такого сказать! Потому что ничего не было!