Разносчик пиццы

Лямзин с интересом следил за разворачивающейся сценой. Щеки Валерии покраснели, глаза возбужденно горели, и вся она была похожа на плотно сжатую пружину. Тронь – взовьется. Михаил, в отличие от Лямзина, смотрел на Валерию не с интересом, а с искренним изумлением. Похоже, ему никогда раньше не приходилось видеть ее в таком состоянии, и он искренне считал, что холодная Валерия и буря эмоций – понятия несовместимые.

– Вы лгун, Филипп! Низкий и грязный обманщик, не брезгующий ничем! – закричала она.

Филипп вдруг встал и пошел прямо на Валерию. Все затихли, а Лямзин напрягся, готовый броситься на помощь, если ситуация выйдет из-под контроля.

Но Филипп просто присел перед ней на корточки и тихо сказал:

– Смотри мне в глаза.

Голос его прозвучал властно и твердо, и Валерия нехотя подчинилась.

– Помнишь, ты когда-то говорила: «Я всегда вижу, когда человек лжет». Смотри сейчас на меня внимательно. – И он, разделяя каждое слово паузой, произнес медленно и с расстановкой: – Я. С тобой. Всегда. Был. Честен.

В ее широко открытых глазах мгновенно промелькнула гамма эмоций. От недоверия и скепсиса к осознанию правды, а затем к отчаянию, переходящему в боль. Лицо ее исказилось, и она зарыдала.

– Не может быть… За что она со мной так?.. – прошептала Валерия.

Все сидели молча, боясь пошевелиться, и только Мара, которая все это время словно спала, встрепенулась и сказала:

– Я ничего не поняла. Кто кому лгал? Или все друг другу врали?

Валерия подняла на нее тяжелый взгляд.

– Дайте мне кто-нибудь воды, – хрипло сказала она.

Мара поспешно вскочила и, налив сладкой газировки, поднесла ее Валерии.

– Боже, какая гадость, уберите!

Валерия с отвращением оттолкнула стакан, и на светло-зеленой блузке Мары расползлось оранжевое пятно.

– Что вы делаете! Какого черта на меня злитесь-то? Между прочим, я Лидию не трогала, а вот ваш друг, или кем он там вам приходится, вышел на кухню за водкой, а пришел через целых семь минут. Тогда как кухня в двух шагах! Где можно было пропадать столько времени? Да два раза хватило бы по лестнице вверх-вниз сбегать и Лидию из окна выпихнуть!

Мара нервным жестом промокала на блузке пятно. Михаил тяжело задышал.

– Вот не надо в мою сторону инсинуаций! – грозно сказал он. – Я водку в холодильник отнес и в туалет пошел – живот скрутило. Это что, преступление, да? И какие у меня могут быть мотивы – я в этот дом недавно попал!

– У нас тут у всех нет никаких мотивов, и все невиновны, – парировала Мара.

– Да я Лидию видел всего пару раз в жизни, что вы мелете чепуху? Или вы намеренно клевещете на меня? – Он вдруг замер с раскрытым ртом и не моргая уставился на Мару. – Я вспомнил! Я видел, как уходила из гостиной Лидия! И вы, именно вы, вышли за ней следом!

И его толстый сарделькообразный палец уткнулся в Марину грудь.

Глава 7

Александре казалось, что прошла целая вечность. Наврала с три короба, прикинулась бездомной, и вот теперь сиди, жди неизвестно чего. Приключений, видишь ли, ей хотелось.

Она тяжело вздохнула.

И ведь уехать нельзя! Платье перемазано, на щеке ссадина, коленка разбита – шикарный вид.

Александра с раздражением выключила надоевшую музыку, достала из упаковки последнюю влажную салфетку и попыталась стереть грязь c платья, но только еще больше испортила его. Пятно расплылось и приобрело вид кляксы, предлагаемой психологами для диагностики личности пациентов.

– Ну и черт с ним, – досадливо поморщилась она, вышвыривая салфетку в окно, где та незамедлительно повисла на кусте вьющихся роз. Пришлось вылезти из машины и снять неопрятный кусок бумаги с шипов.

– Ну вот когда он придет? – спросила Александра у вышедшей из-за забора кошки. – Милиция и «Скорая» давным-давно укатили, а его все нет! И ведь сказал, что скоро будет.

Она поежилась от холода и обхватила себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться, но теплее ей не стало. Однако в машину садиться не хотелось настолько, что Александра даже согласна была немного померзнуть.

– А может, он вообще забыл обо мне? – задумалась она. – Да-да, он просто забыл обо мне и решил там переночевать!

Брови ее сурово сдвинулись, она решительно захлопнула дверцу машины и направилась к дому.

Дождь как раз стих, сквозь прорези туч выглянула луна, осветив сад призрачным светом. Александра дошла до развилки и остановилась, решая, в какую сторону лучше пойти. Ей показалось, что правая тропинка должна привести к дому быстрее, и девушка пошла по ней.

Поворот. Еще поворот. Куст сирени, крыльцо.

«Надо же, вроде бы тропка короткая, а так извилисто закручена, что вдвое длиннее кажется».

Она остановилась и посмотрела на приоткрытую входную дверь. Кнопка звонка манила вдавить ее, но Александра не торопилась. Она прошла к окну, уцепилась за карниз и, поставив ногу на выступ фундамента, заглянула в комнату.

Там кричала женщина. Внезапно она перешла на визг, что казалось невероятным для ее хриплого контральто. Какой-то мужчина пытался перекричать ее, но это ему удавалось плохо. И тут Лямзин, который стоял вполоборота к окну, громко крикнул:

– Тихо!