Разносчик пиццы

Лямзин заколебался, как вдруг Артура горячо поддержала Валерия:

– Пожалуйста, оставайтесь! Признаться, меня тоже мысль о том, что сейчас все разъедутся и дом погрузится в тишину, приводит в ужас. Артур совершенно прав, нам обоим лучше не оставаться наедине со своими мыслями, да и друг друга мы вряд ли поддержать сумеем. В утешителях хорош тот, у кого душа не болит, а присутствие людей отвлекает от тяжких мыслей.

– Я не против, – согласно кивнула Эрика.

– Остаюсь, – коротко ответил Филипп.

У Остапа к щекам прилила кровь, и он едва удержался, чтобы не закричать от восторга. Он голову сломал, как попасть в этот дом, что только ни придумывал, каких только предлогов ни сочинял. И тут – такая удача! Хозяин сам в гости позвал.

– Остап? – вопросительно посмотрел на него Артур, не дождавшись ответа. – Вы принимаете приглашение?

– Д-да, – часто затряс головой парень.

Ему показалось, что он выдал себя и его тайные планы стали понятны всем, и он испугался.

– Александра?

Девушка слегка улыбнулась и кивнула:

– Конечно. Спасибо.

Она хотела добавить, что для нее пожить чуть-чуть в таком доме – настоящее приключение, но не рискнула. Все-таки повод слишком печальный: излишний энтузиазм вряд ли поймут.

Аманда и Макс выразили свое согласие молчанием.

– Ну, хорошо, раз возражений нет, так и поступим, – обведя всех взглядом, подытожил Лямзин.

Гостиная опустела. Наверху слышались голоса – усталые гости расходились по комнатам, чтобы лечь спать. Валерия стояла в своей спальне у окна и смотрела на темный лес вдали. Потом погасила свет и тихо приоткрыла дверь в коридор. Посмотрела по сторонам, пытаясь понять, не следит ли кто за ней, затем неслышно двинулась к гостиной. Отсутствие света не мешало ей – за время жизни в доме Валерия успела изучить каждый квадратный метр и могла ходить повсюду с закрытыми глазами.

В темной гостиной она постояла, прислушиваясь, потом быстро скользнула к окну и открыла раму. Затем легла животом на подоконник и, высунувшись в окно, уставилась вниз. Рассмотреть она ничего не смогла, зато голова и спина ее тут же намокли. Стараясь не стучать, она осторожно прикрыла окно и побежала в прихожую. Там, так же на ощупь, не включая света, достала зонтик, обулась и, выйдя во двор, некоторое время что-то искала около дома. Так и не найдя, вернулась назад страшно разочарованная и злая.

– Валерия? Почему в темноте? – Артур щелкнул выключателем. – Ты выходила во двор? Зачем в такой дождь?!

– Знаешь, мне как-то не до сна, думала, может, свежий воздух поможет сбросить нервное напряжение. Но все зря. Пожалуй, выпью снотворного и… Знаешь, я лягу в библиотеке. Мне так… легче.

– Конечно. Может, тебе что-нибудь нужно?

– То, что мне нужно, ты вряд ли можешь дать, – туманно ответила она и грустно улыбнулась. – Ладно, пора спать. Устала.

И она быстрым шагом вышла на кухню. Артур постоял, раздумывая, стоит ли отправиться за ней, но, когда она вышла оттуда с таблеткой и стаканом воды в руке, вздохнул с облегчением.

– Спокойной ночи, Валерия.

– Да, спокойной. Если она может стать такой.

Оставшись одна, она прошла в библиотеку, отставила в сторону стакан и, так и не выпив таблетку, пошла вдоль стеллажей. Пахло пылью и старой бумагой – привычный запах, но сейчас он казался раздражающе неуместным. Будто прошлая жизнь, которой никогда больше не будет, назойливо пыталась напомнить о себе. И это причиняло боль.

Валерия нашла томик Гете, открыла наугад и прочла первую попавшуюся строку.

– Без пользы жить – безвременная смерть, – прочитала она, захлопнула книгу и с досадой поставила обратно.

Предсказание хорошего настроения не добавило, хоть и не считала она свою жизнь бессмысленной. Да, у нее были ошибки, но у кого их нет? Она подошла к окну и посмотрела на темнеющие деревья. Там, где-то далеко, был лес. В глубине души она боялась его и ни за что бы не отправилась туда ночью одна, но смотреть из окна и чувствовать себя в безопасности было приятно.

Глава 10

Остапу не спалось. Он мерил шагами комнату, то и дело замирая на одном месте и подолгу глядя в пространство. Время шло, а долгожданная усталость, которая позволила бы ему забыться мертвым сном, не приходила. Нервы были так напряжены, что, похоже, вот-вот лопнут, как перетянутая струна. Стены давили, мешая дышать, от мыслей, казалось, расколется голова, и чем больше он пытался успокоить себя, тем хуже ему становилось.

Тетя – Роза Марковна Коновалина – воспитывала его с самого младенчества. Мать свою Остап не помнил, знал только, что вскоре после его рождения она умерла. Так, во всяком случае, ему рассказывала тетя, и он ей верил. Правда, потом выяснилось, что не так уж сразу после родов мама умерла, на самом деле прожила еще достаточно. Но на вопросы Остапа, что случилось и почему он мать не помнит, тетя каждый раз отвечала уклончиво: мал, мол, был, оттого и в памяти ничего не осталось. В конце концов до него дошло, что за всем этим скрывается какая-то тщательно оберегаемая тайна, и он тетку оставил в покое. Но для себя решил, что правду все равно рано или поздно выяснит.