Разносчик пиццы

– Нет, ну почему мне все и всегда рот затыкают? – Из глаз ее хлынули слезы. – Почему даже спросить нельзя? Между прочим, я тоже оказалась свидетелем преступления, даже двух, и имею право на свои версии! Да, отчего всем можно меня подозревать, а мне никого нельзя?! Я преступница, что ли?! Мне вот, например, кажется подозрительным Остап, ведь это он нашел труп, может, он сам Лидию и убил?!

Остап побледнел.

– Я пиццу принес, честно. Вы не верите мне? – Он нервно оглянулся и вдруг, осененный идеей, воскликнул радостно: – Да она же из окна упала, когда я на улице был!

– Ну и что! Дверь была открыта, в темноте вы вполне могли пройти в дом. А потом что угодно сказать!

– Нет, нет, Мара, вы не правы! Я сейчас докажу! – Остап нервно зашарил по карманам и достал квитанцию с временем поступления заказа. – Вот, я получил заказ и поехал сюда.

– И что это доказывает? – Аманда стояла в дверях, в черных очках и с черной лентой на голове, поддерживающей волосы. – Мало ли какие у вас цели, вы вообще темная лошадка.

– О, мисс правосудие явилась, – съязвила Валерия, – и, главное, ничуть не смущается оттого, что не в теме. Вошла – и с места в карьер.

– Нельзя быть такой злопамятной, я уже совершенно присмирела, а вы все ведрами громыхаете.

– Пустышка вы, Аманда, вечно ляпаете невпопад, – брезгливо поморщилась Валерия.

– Это вы продолжаете предыдущую ссору, не надо сваливать свои грехи на меня.

– Господи, когда же все кончится, – простонала Эрика, – это становится просто невыносимым!

Она встала и вышла во двор. Прохладный ветер остудил ее лицо и вернул ясность мыслям. Может быть, и не стоило сюда приходить – теперь она жалела об этом, но и иначе поступить не могла…

В тот день шел снег. Эрика наскоро оделась и заспешила домой – накопились дела, и нужно было непременно к завтрашнему утру успеть. У самого выхода из театра она остановилась. За окном завывала метель, и выходить в нее не хотелось. От метро идти далеко, и она, конечно, насквозь продрогнет, пока добежит домой. Внезапно дверь распахнулась, и с клубами морозного воздуха появился высокий белокурый мужчина. Эрика сразу узнала его, а он скользнул по ней мимолетным взглядом и, кажется, даже не разглядел.

Позже ей рассказали, что он – муж Лидии, что они давно женаты и очень счастливы вместе. Эрика пыталась выбросить его из головы, но у нее никак не получалось. Ей мучительно хотелось поговорить с Артуром, да что там поговорить – хотя бы заглянуть в его глаза. Но он, увы, так больше и не появился в театре.

Навязывать же свое общество Лидии Эрика не решалась, как вдруг та проявила инициативу сама. Сначала актриса забегала в костюмерную как бы по делу, а заодно и немного поболтать. Но когда поняла, что из всего рассказанного ею ни слова никуда не просочилось, стала частой гостьей. Постепенно она начала делиться самым сокровенным. Эрика же, слушая ее, каждый раз испытывала чувство вины. Ей было стыдно оттого, что она старательно изображает дружбу, тогда как на самом деле в отношениях с «подругой» ее интересовал только Артур.

Когда Лидия предложила прийти к ним в гости, Эка и обрадовалась и испугалась одновременно. Она долго колебалась, не решаясь столкнуться с Артуром лицом к лицу и наконец вчера решилась. А теперь отчаянно жалела, что пришла.

Филипп поднялся и встал напротив Аманды:

– Вынужден вмешаться, хотя это и против моих правил. «Будь мудрее других, если сможешь, но никогда не говори об этом», – сказал когда-то Честерфилд. Вы, Аманда, нарушаете обе части этого наставления, из чего я делаю вывод: вы просто глупы.

Валерия удивленно вскинула на него глаза. За годы, проведенные рядом, но не вместе, он первый раз вступился за нее. И это было так странно и приятно, что у нее даже порозовели щеки.

– Ах, Честерфилд! А мне вот ближе Махатма Ганди: «Сначала тебя игнорируют, затем над тобой смеются, потом с тобой борются, затем ты побеждаешь!» Когда ваша дражайшая экс-супруга высмеивала меня, вы молчали. Так что идите к черту! Сейчас моя очередь глумиться, – выпалила Аманда.

– Вовремя подвернулся журнал с цитатой, не правда ли? – Филипп щелкнул ногтем по лежащему на столе глянцу. – Хорошая память.

– А хоть бы и так! Вам-то что?!

Руки Аманды сжались в кулаки, будто она готова была броситься на обидчика, но усилием воли она подавила раздражение и даже натянуто улыбнулась.

Глава 16

Лямзин, внимательно слушавший все разговоры, начал проявлять признаки нетерпения и, едва возникла пауза, обратился к Артуру:

– У меня к вам просьба. Но не хотелось бы озвучивать ее при всех. Можно побеседовать наедине? – И, дождавшись утвердительного ответа, повернулся к Остапу: – А вы, молодой человек, никуда не уходите. Есть важный разговор.

Лямзин с Артуром прошли в библиотеку и плотно прикрыли за собой дверь.