Разношерстная... моя

– О ней, – не стал наводить тень на плетень державник.

И без обиняков выложил старику все, что услыхал от дядьки. Тот, ровно и не слушал, застыв бесчувственной деревяхой. А вот лицо Югана перекашивало все больше и больше. Наконец, вожак не вытерпел и спросил:

– А тебе-то, полусотник, до нее, что за дело?

– Ему есть до нее дело, – хрипло ответил Батя, вдруг как-то разом понурившись. – Ты ж не о том печалишься. Не успели мы с тобой тогда, семь годочков назад вытряхнуть из боярченка правду. Все гадали после: кто за таким делом стоять может? Вот и прознали. И от знания того кровью смердит за версту.

Юган положил руку на его плечо, пытаясь остеречь старика от оплошки. Батя лишь мрачно хмыкнул и проворчал:

– Того, что полусотник о ней знает, хватит, чтоб угробить нашу девоньку. А он смолчал.

– Смолчал он, как же! – окрысился Юган, злобно зыркая на Таймира. – Старшѝне все разболтал.

– У тебя от Бати тайны есть? – преспокойно поинтересовался тот.

– А причем тут… – начал, было, Юган, да осекся.

Державник был прав: и у него есть тот, кто заменил отца. Тот, перед кем он держал душу раскрытой.

– Государыня не знает, о Ялькином даре? – уточнил батя, пытая взглядом гостя.

– Дядька слова о том не сказал. А то, что она ловкая воровка, никого и тронуло. Даже Оброн махнул рукой на те три камушка, что она у него сперла год назад. И на то, что она влезла в его дом. Даже благодарен, что указала ему на вороватого жреца. Оброна, как и прочих, боле всего волнует: будет война, иль можно как-то иначе вывернуться? Коль мы с Ялькой раздобудем державникам ту бумагу, что им нужна, так ее простят за все разом. Понимаю, Батя: Ялька тебе дороже всей нашей державы, но…

– Это ты врешь, – недобро осадил тот. – Моя земля для меня тоже не лужа на дороге. И я по молодости за нее повоевал знатно. Чего выпучился? Хранивой тебе не сказывал, что я в дружине десятником был?

– Он про тебя вообще никому ни полслова, – принялся заверять Таймир.

Но, Батя лишь отмахнулся от заверений, как от чего-то, о чем он и так прекрасно осведомлен:

– Пустое. И в том, что Хранивой оповестил государыню о Яльке, его не виню. Война нам и вправду, как кость в горле. И тебе, Юган, она дышлом в рот войдет. Так что не ерепенься. Давай-ка лучше обмозгуем: чего ж нам дале делать?

– Тебе уходить надо, – твердо заявил Таймир, выложив на стол кошель.

Батя сделал рукой убрать, дескать, лишнее. Потом отер руками лицо. Прямиком с лавки дотянулся до настенной полки и снял с нее малый запечатанный сулийский кувшин с длинным изогнутым носиком. Юган выудил откуда-то три чарки, и трое мужиков молча выпили, каждый собираясь со своими мыслями.

– Уходить надо, – согласился, наконец, Батя. – Юган?..

– Я с тобой, – отрезал тот. – Я свою малую никому не отдам.

– Твою? – вдруг что-то перевернулось в душе Таймира.

– А чью ж еще-то? – невесело усмехнулся Батя. – Это ж он ее спас. Прихлопнул тех упырей, что тащили ее невесть откуда в золотых цепях.

– В золотых? – не поверил Таймир.

– Вот и мы так же обалдели от тех расточительств. Все гадали: у кого ж столько золота, что и на такие затеи не жаль?

– Понятно теперь: у кого, – криво усмехнулся Юган. – Тока наша матушка обломится. Яльку она не получит! Пускай и не облизывается.

– Не получит, – подтвердил Таймир таким голосом, что и у вожака что-то внутри подобралось, как при виде оскаленной волчьей пасти. – Дядька не побоялся ей отказать, когда она затребовала представить ей девчонку. Твердо себя поставил: либо он передаст Яльке просьбу о покраже в Харанге, либо пусть Твердислава сама ее ищет. Да она итак Яльку искала – Хранивой уверен. Выдала себя государыня, как речь зашла о ней. Дядька ее чуток подначил исподволь, государыня и приоткрылась.

– Хранивою поклон, – одобрил Батя. – Оно и лучше, что он ей про Яльку поведал. А то б так и жили, не зная, что за топор над нами завис. Потеряли б мою внучечку и не догадались, кто ее умыкнул. А коль знаешь, с какой стороны удара ожидать, так все легче.

– Поклон дядьке сам отвесишь, – не без вызова брякнул Таймир, нахально разливая вино в чужом доме, не спросясь хозяина. – Вот, как представится случай вернуться домой, так и откланяешься. А я иду с вами.

– На кой? – насторожился Юган, принимая налитую стопку.

– Кому ж мою невесту спасать, как не мне? – приподнял брови Таймир. – Иль сказок не слыхал, как витязи своих невест выручают?

– Твою невесту? – на диво спокойно переспросил Батя, задумчиво разглядывая объявившегося зятька.

– А ты чего ж, не ведаешь, что она мне богами предназначена? – удивился тот, сообразив, что старик слышит о том впервые. – Я-то думал, что это Благойла ей предрекла.

– Во-от оно что, – протянул Батя, уронив взгляд в столешницу. – А я-то все разгадать не мог: чего ж это она к тебе так липнет? Пытал-пытал, да все бестолку. Знай, твердит, мол, ты такая огромная важность для нее, что и не чихни в твою сторону. А вы, стало быть, на небесах сосватаны. Ну-ну.

– Откуда только взяла-то паршивка? – недовольно проворчал Юган, пялясь исподлобья на неугодного родственничка.