Разноцветные “белые вороны”

Другая крайность (особенно распространенная в кругах интеллигенции) - это предоставлять ребенку полную свободу выбора, в том числе и выбора непосильного, не по возрасту. Строится эта «свободная педагогика» на расхожих либеральных мифах: «Ребенок лучше знает, что ему нужно», «Дети мудрее нас» и т.п.

В результате этих благоглупостей ребенок, который «лучше знает, что ему нужно», либо целыми днями смотрит телевизор, а если читает, то комиксы, либо с малолетства толчется среди взрослых и вырастает резонером и снобом, усваивая лишь форму, лишь оболочку культуры. У такой «старой головы» все «псевдо»: интересы, вкусы, даже эмоции. А главное — суждение! Он рассуждает о постмодернизме и отцах церкви, о западной демократии и восточной этике, привычно приводя в восторг нечутких к фальши гостей. И при этом у него часто отсутствуют самые элементарные понятия. Нет чувства такта, чувства сострадания, вообще нет привычки интересоваться людьми. И фантазия у таких детей, как правило, не развита, хотя часто предмет гордости их родителей — это литературное творчество ребенка. Но оно–то и является наиболее «диагностичным»: все — сплошной плагиат, и если что–то и выдает юный возраст «гения», то это лишь наивная откровенность заимствования. Даже детский рисунок–казалось бы, образец самобытности — у таких псевдовундеркиндов удручающе несамостоятелен. Все это мамины и папины представления о «Стране Фантазии».

— Опять наговорили с три короба, — устало вздохнет наш читатель. — А выводы, выводы? Сухой остаток?

И правда, пора закругляться. А вывод наш таков: равновесие. На одной чаше весов написано «права», на другой — «обязанности». Только на одну чашу положили новую гирьку, не забудьте восстановить равновесие, бросив соответствующую гирьку и на другую. А то нередко расширение прав ребенка (без которого все равно не обойтись) почему–то не связывается с увеличением обязанностей. В результате вырастает тиран–неумейка, своенравный и инфантильный. Если же постоянно перевешивает чаша обязанностей, вы можете получить забитое покорное существо (не кроткое, а именно покорное). А хочется, чтобы вырос не тиран и не раб, а нормальный свободный человек, не так ли?

Не думайте, что соблюдать равновесие очень сложно, ведь весы чисто символические, а вовсе не прецизионные, аптекарские. Предположим, что вы впервые разрешили ребенку поехать в гости к другу, живущему в нескольких остановках от вас. Хорошо. Но будет еще лучше, если он теперь и сестру начнет, время от времени забирать из садика, раз он такой взрослый. Естественно, варианты могут быть самые разнообразные. Важен принцип. Один из немногих принципов, которыми, на наш взгляд, не стоит поступаться.

БЕС МАТЕРИНСКОЙ ЛЮБВИ

В своей книге «Любовь» английский филолог и философ Клайв Льюис пишет, что любовь, ставшая богом, становится бесом. И продолжает: «Когда глупая мать балует ребенка (а на самом деле — себя), играет в живую куклу и быстро устает, действия ее вряд ли «станут богом». Глубокая, всепоглощающая, пожирающая обоих любовь женщины, которая в полном смысле слова «живет для своего ребенка», богом становится легко… Она (любовь) станет богом, станет бесом — и разрушит нас, а заодно и себя…»

И не надо думать, что такое встречается раз в сто лет. Слова «держится за материнскую юбку», «я ему жизнь отдала, а он…» и тому подобные слышатся (и всегда слышались!) сплошь и рядом.

Поначалу эта картина выглядит идиллично. Нежный, хрупкий, ангелоподобный малыш льнет к своей маме. И мама, будто сошедшая с плаката «Материнство», сильным, но нежным объятием защищает свое сокровище от этого безумного, безумного, безумного мира. Дальше — больше. Малыш растет и крепнет, но и объятия, которые, казалось бы, по мере его роста должны ослабнуть, тоже крепнут.

— Он без меня ни шагу! — хвастается такая мать своим подругам. — Куда я — туда и он. Вот даже в уборную зайду, а он уже: «Мама! Где ты?» А я… я вообще без него не живу. Отвезу в субботу к бабушке, а сама на стенки лезу. Вся жизнь в нем…

Казалось бы, так трогательно: ребенок не может без матери, мать обожает ребенка… Но что–то невольно настораживает. Пока лишь на уровне лексики: «Я без него не живу… на стенку лезу… В с я жизнь в нем…»

Вам не кажется, что эти выражения гораздо более уместны в устах пылкой, страстной любовницы, а вовсе не любящей матери?