Разновидности зла (СИ)

– Ты скажи, чтобы твой парень оружие сдал… – сказал он – уже на трибунал он себе заработал… Пусть не усугубляет.

Араб открыл аптечку.

– Е… Вы совсем охренели? Тут только от головы.

– Лучшее средство от головы – топор.

– Сейчас придумаем… потерпи, парень. Так… носилки нужны.

– Ты парню своему скажи, пусть оружие сдаст – повторил бородатый – а то еще трехсотых понаделает…

– Сдаваться будешь? – спросил Араб, занимаясь раненым.

– Никак нет.

– И правильно. Что делать будешь?

– Пацаны в вертолете?

– Да. Ты, кстати, молодец. Никто еще не выигрывал.

– Тогда идем к вертолету. Вместе с этими. В Ташкенте – сдамся. А так – нет.

– Как знаешь…

– Курсант, лучше здесь решать – сказал генерал, не поднимаясь с пола – здесь по-свойски решим, а там уже нет.

– Мне решать. Пусть принесут маски. И форму. Одинаковую, без знаков различия. И еще оружие.

– Зачем тебе оружие?

– Незаряженное, господин полковник, для отвлечения внимания снайперов. Заряженное – у меня уже есть.

Полковник – внимательно посмотрел на курсанта.

– Без шуток советую – сдайся. Ты уже выиграл, не усложняй. Под мои гарантии.

– Вы сами учили нас, господин полковник. Не верь никому.

Это был первый раз, когда курсанты – действительно выиграли этот бой. Его невозможно было выиграть, никто и не рассчитывать на то, что они выиграют – все это делалось для того, чтобы посмотреть взаимодействие в группе, способность курсантов восстанавливаться, получая один удар за другим, насколько силен в них "спортивный азарт и злость", как они будут вести себя, когда лишатся всего и шансы на выживание будут очень призрачными. Тот, кто предпримет попытку освободить своих из лагеря или хотя бы продержится неделю – уже считался прошедшими тест.

Наконец, это была вводная часть к другому, крайне неприятному курсу – он назывался "сопротивление". Сопротивление – означало сопротивление в плену, выработка методов уклонения на допросах, умения терпеть боль и унижения. Финальной точкой этого испытания – должен был быть побег из лагеря – и те, кто мог его совершить, считались сдавшими с отличием.

Но никто не думал, что побег может быть и таким – на борту военного вертолета с руководством курсов, захваченным в заложники.

Произошедшее в учебном центре – вызвало немалый скандал, Борецков опять угодил на губу, причем элитную – штаба Туркестанского военного округа. Он совершил одну ошибку – приказал лететь до Ташкента. Если бы он сдался там, на базе, сложил оружие и сказал – все, игра окончена – дело, скорее всего, закрыли бы "внутри себя" тем более что генерал Сыромятников не настаивал на наказании. Но информация о том, что летит захваченный террористом вертолет – поступила в штаб, а там уже – принялись за дело совсем другие чины.

Попало надо сказать и Сыромятникову – его программу экстремальной подготовки приостановили, в связи с опасностью, решение по ее продолжению должен был вынести коллегия Военного министерства – а там, как известно, не склонны рисковать. Информация о произошедшем – дошла до командующего специальными силами, генерала фон Бредова – педантичного и правильного немца, назначенного специально для того, чтобы привести всю эту спецназовскую вольницу к общему знаменателю и навести в подчиненных ему частях хоть какой-то порядок. До этого – Бредов командовал жандармерией и любые "эксцессы" воспринимал крайне негативно. Дело отягощалось еще и тем, что у Борецкова, несмотря на его молодость – было отнюдь не чистое личное дело, и в нем уже была отметка о неподчинении приказу, повлекшему тяжкие последствия. А тут еще хлеще – неуставняк, оскорбление действием офицера, порча казенного имущества с умыслом.