Разновидности зла (СИ)

Накатило в Мазари-Шарифе. Крупный город, ближе всего к туркестанской территории, довольно спокойный – пуштуны не составляют там большинства, а этнические меньшинства в Афганистане поддерживают нас, потому что как англичане издевались над пуштунами, точно так же пуштуны издевались над узбеками, таджиками, хазарейцами. Город этот – превращен в крупный транспортно-логистический центр и является "договорным" – то есть местная община сама поддерживает порядок и в городе и в окрестностях. Места здесь хорошие, есть плодородная земля – так что разгула бандитизма и дорожного разбоя не наблюдается…

Мы остановились в губернаторском дворце. Совсем не таком шикарном, как в Кандагаре, дворец, окруженный садом из настоящих сосен – но тоже вполне приличное двухэтажное здание с садом и павлинами в саду – символом власти на Востоке. [49]Ночь спали спокойно – в городе не стреляли, а утром во время бритья я посмотрел на себя в зеркало, и мне не понравилось то, что я там увидел. Я увидел человека лет под пятьдесят, с печальными – именно печальными – глазами. Как у еврея… не смейтесь, так оно и есть. Помню… в Одессе был еврей – сапожник, который придумывал и рассказывал анекдоты… кое-кто даже записывал в блокнот, специально приходили послушать. А глаза у него были грустные – грустные…

В сущности – чем я живу? Почему я так и не создал семьи? Дети есть… а семья? Почему ничего не получается? Последний пример та же Крис. Легко обвинить другого человека – но если не получается три раза подряд, проблема все таки в тебе, друг мой…

И я принял решение…

Основным аэродромом для перевозок на Афганистан был Ташкент, причем не Ташкент-международный, базовый аэропорт крайнего оплота цивилизации здесь на Востоке – а заводской аэродром Ташкента. Здесь был завод… он принадлежал Юнкерсу и производил военно-транспортные самолеты для нужд ВВС… когда-то здесь производились и бомбардировщики, и стратегические самолеты разведчики. Завод был расположен в городской черте и с тех самых пор имел аэродром первого класса, способный принимать все типы самолетов – и при этом не внесенный в списки ИКАО. [50]Весьма полезное упущение, дающее возможность принимать и отправлять любые типы спецбортов и даже беспилотники…

Здесь не было гражданских таможенных постов, не было зала ожидания, не было вообще ничего. Я сошел с самолета вместе с группой направляющихся на короткий отдых парашютистов и морских пехотинцев – после двадцати трех дней нахождения в зоне боевых действий они имели право на семь или восемь дней отдыха, можно было копить эти дни, но не более чем за три раза. Самолет был военно-транспортный, просто попутный с Баграма, перелет больше напоминал перелеты в Европе – только взлетели и уже посадка. С самого начала я надвинул на глаза позаимствованную на аэродроме широкополую панаму, тем самым дав знать, что разговаривать ни с кем не хочу – попутчики мое желание уважили, здесь вообще не принято лезть в чужие дела, тем более если человек дал понять, что не хочет этого. Полувоенная форма, небольшой рюкзак – я походил на гражданского специалиста, может быть ремонтника, может специалиста по системам водо или энергоснабжения, возвращающегося из краткосрочной командировки. В Ташкенте – на окраине город давно уже выросли целые кварталы неприметных, серых, разноэтажных офисных зданий совершенно без какой-либо архитектуры и многие из них – даже без таблички над дверью: кому надо, тот и так знает, куда идти. Это самые разные подрядчики, военные и гражданские, которые пришли на вкус и запах денег, обслуживают нашу экспансию на Восток и осваивают выделенные на это казной ассигнования. Ташкент – последний город, где работникам не надо умножать жалование на "восточный коэффициент".

Семь суток. Мой первый отпуск, который я, черт побери, намерен был провести с собой в ладу. Возможно, впервые за много лет – с собой в ладу.

Или вы считаете, что я не имею права на отпуск? Ха, мне даже наш главный квартирмейстер подтвердил по связи что я, как и любой военнослужащий Его Величества, находящийся в зоне боевых действий имею право на семь дней отпуска. Это – святое…

Пункт контроля – он был военным, а не таможенным, гражданской администрации не подчинялся – я прошел не по своим документам, а по документам прикрытия, какие у меня были. Не знаю, опознали меня или нет – но предпочли держать язык за зубами. Обыскали как и всех – нельзя было везти в Ташкент две вещи, неучтенное оружие и наркотики. Ташкент был мирным городом – и ввозить сюда войну было нельзя. Война должна была оставаться там, где ей самое место…

На выходе через проходную – вереница такси и просто бомбил, желающих подработать. Здесь давно уже сложилась инфраструктура, позволяющая неплохо заработать. Все знают, что те кто возвращается на семь или восемь дней в мир из войны – у тех денег полные карманы. Вон… гаденыш… невысокий, крепкий, верткий, черные волосы чуть ниже плеч… местный кадр. Местная мафия…

– Господин хороший… общество не изволите искать? Свежие, как распустившиеся розы… только из гимназий…