Разные годы

Инженер — слово французское. В переводе на русский язык оно означает — человек изобретательный. Я вынужден напомнить это, чтобы точнее определить, о чем идет речь.

Если мы признаем, что изобретательность является свойством не только одержимых одиночек с воспаленными глазами, а живая творческая душа — не только привилегией поэтов, то, пожалуй, инженер должен обладать и тем, и другим… А эти качества он приобретает не в институте, — их дает только жизнь.

Но вот она, жизнь, горячая, — созидательная, полная борьбы и труда, жизнь, пронизанная смелыми революционными замыслами и благородными целями. Почему же люди с инженерными знаниями, с живой творческой душой и известной долей изобретательности здесь как будто ни в чем не проявляют себя. Во всяком случае, когда об этом заходит речь, возникают недоуменные вопросы:

— Инженерная мысль? Что вы имеете в виду? Есть у нас бюро рабочего изобретательства… Может быть, там…

Моим собеседникам хотелось бы помочь мне найти «эту самую инженерную мысль» в бюро изобретательства или в техническом отделе, или в партийном бюро. Но там нет специальных учетных карточек, регистрирующих «инженерную мысль», и поэтому они начинают вспоминать фамилии лучших инженеров, то есть людей, возглавляющих управления и выполняющих план…

Я разговорился по этому поводу с инженером Алексеем Петровичем Шешуковым.

— Во-первых, — сказал он, — у нас слишком мало инженеров… До тревожности мало. Возьмите даже этот район Восточной Сибири… Здесь одновременно строятся две мощные гидростанции, десятки комбинатов и заводов, четыре новых города, а инженеры встречаются не очень часто… Главным образом в управлении, а на участке их почти нет… Сюда едут люди разных профессий, а тех, кто будет управлять этими людьми, что-то не видно… Мы даже подсчитали — для того чтобы инженерная мысль задавала тон во всех делах, нужно иметь по крайней мере тысячу инженеров… Только в этом случае на каждом участке будет человек с опытом, инициативой и техническими знаниями. Я убежден, что если бросить клич, эта «тысяча» найдется… Конечно, найдется, — как бы сам утверждаясь в этой мысли, повторил мой собеседник, — ведь инженеров-строителей у нас много. Но их слишком мало там, где кипит живое дело… Во-первых, — продолжал свою мысль Шешуков, — имеющиеся у нас инженеры не проявляют должной творческой активности. Именно творческой!.. Ведь мы сталкиваемся здесь со многими совершенно неожиданными трудностями, главным образом технического порядка… Вот где нужна инженерная мысль…

Впрочем, она нужна всюду — в этом мне так же не раз приходилось убеждаться во время поездок по городам и стройкам Восточной Сибири.

7

Надо проехать от Иркутска всего двадцать километров, чтобы попасть в поселок Шелехово. Этим славным именем русского землепроходца называется теперь новый центр алюминиевой промышленности. Здесь возникает комбинат, который явится одним из главных потребителей ангарской электрической энергии. Говорят, что алюминий — это металл будущего. Я не берусь судить, какой металл изберет своим фаворитом атомный век, но алюминий нужен нашей стране уже теперь, сегодня. Дешевая ангарская энергия делает самым дешевым и сибирский алюминий.

С высокого холма открывается внушительная строительная панорама. Жилой поселок, первые цехи, перекрестки дорог, хлопотливые и крикливые «кукушки», тянущие состав с порожняком, палатки и уже действующий «строительный арсенал» — маленький бетонный цех, деревообрабатывающие мастерские, какой-то склад, колонны автосамосвалов — словом, первые контуры будущего гиганта. Надо спуститься с холма, проехать по равнине, доходящей до самого леса, пересечь железную дорогу, и через минуту-две все виденное издали предстанет в более детальном виде.

— Это «завод заводов», — заметил инженер Георгий Иванович Зоткин, когда мы пришли на промышленную площадку. Старый и опытный строитель, он не склонен ни преувеличивать, ни приуменьшать. Он показывает нам цехи сборного железобетона, арматуры, асфальта, архитектурных деталей. Здесь будут изготовлены конструкции и крупные элементы алюминиевого завода. — Все готовится для индустриального ведения дела, — говорит он. — А теперь посмотрим нашу столовую.

Он шел торопливой походкой, как бы вырываясь из потока забот, и вся его фигура, улыбка, жесты — все выражало весьма простую житейскую мудрость: что бы там ни происходило, а пообедать нужно.

В столовой все сверкало никелем и чистотой, — она была предметом особых забот начальника участка.

Он обладал способностью подлинно деловых людей — выключаться на какой-то срок из нагрянувших на него событий, а потом мгновенно возвращаться к ним. И тот порядок, который царил в столовой, был лучшей аттестацией инженерных качеств Георгия Ивановича.

Во время обеда до меня донесся с дальнего столика знакомый голос.

— Сидели мы до позднего вечера, — говорил он, — и вдруг свет погасили… Как говорится, темнота — разговору не помеха, но к чему такое баловство?.. В общем, не понравилось мне там.