Разные годы

Это был все тот же Алексей Митрофанович Чистов. Как всегда, он что-то рассказывал, и все его слушали с живым и горячим сочувствием. А что, собственно, нужно такому рассказчику, кроме сочувствия?

Мы встретились как старые друзья.

— Где же вы успели побывать? — спросил я Чистова.

— Всю Сибирь объехал… Вот про Черемхово рассказываю. Такие дела там, — заключил он, будто я уже знал, о чем идет речь. — А вы что же — не собрались туда?

— Вечером еду, — ответил я.

— Интересно, какое у вас будет впечатление… Нам там и комнаты предлагали, и работу обещают… А ведь мы как поступаем — сперва с начальством поговорим… Оно, конечно, наговорит семь верст до небес. А потом — в бригаду, там все начистоту выложат…

— Что же вы решили?

— Да вот здесь, в Шелехове, и будем жить… Думаю, что ребята со мной согласятся… Я ведь Георгия Ивановича давно знаю… Хороший человек. А что касается палаток, то мы от них быстро избавимся…

— Когда же домой?

— Тоже нынче вечером. Но теперь-то уж я там долго не задержусь. Соберу ребят — и сюда. Работа не ждет…

Его позвали, и он ушел своей легкой быстрой походкой.

8

В город Черемхово вел все тот же Владимирский, или, как его теперь называют, Московский тракт. Уже давно здесь торжествует новая жизнь, но печальная история этого тракта все время напоминает о себе то рассказом спутника, то названием деревушки, то заунывной песней.

Больше трех столетий назад в дореволюционной России была проложена дорога, по которой отправлялись в Сибирь «самые горячие, возбудимые, даровитые и сильные люди», как писал о них автор «Воскресения», по которой «проходило ежегодно от восьми до двенадцати тысяч ссыльных революционеров», как свидетельствуют историки. В официальных бумагах дорога эта именовалась Владимирским трактом, а потом — Владимирским шоссе, но народ ее прозвал коротко и просто — Владимирка.

Для нашего народа это был символ жестокого бесправия, несправедливости и произвола самодержавной власти; величия и бесстрашия ее жертв — борцов за народное дело. До сей поры живут в народе сложенные им песни о Владимирке; поэты и писатели, живописцы и историки посвящали ей вдохновенные строки или целые произведения, сохранившие для поколений и внешний облик дороги, и ее трагический быт, и героический характер людей, шедших «по двенадцать в ряд, прикованные к толстому железному пруту».

Можно только в самой отдаленной степени представить себе те муки и испытания, физические и нравственные тяготы, которые выпали на их долю. Ни пытки, ни каторга, ни сама неумолимая смерть не могли поколебать их веру в торжество революции, ее зарницы передовые люди России увидели в кромешной тьме старого мира, когда они брели под жандармским конвоем по Владимирскому шоссе. Эти люди уложили первые кирпичи Будущего, которое для нас, советских людей середины XX века, стало уже Настоящим.

В память о них Владимирское шоссе в Москве было переименовано в шоссе Энтузиастов, и уже не раз наши газеты и журналы обращались к тем переменам, которые произошли в районах Владимирского тракта. Действительно, это великие преобразования.

«Цвет России идет, кандалами звенит» — поется в народной песне о Владимирке. Цвет России шел в кандалах и видел жителей редких селений, придавленных рабством и нуждой, видел богатейшие, но девственно нетронутые земли, несметные природные сокровища, ждавшие своего подлинного хозяина — труженика. Не только они, эти передовые люди России, были в кандалах — скованы были все богатства русской земли, могучая творческая энергия русского народа, его сказочная внутренняя сила. И веками мечталось о том времени, когда люди будут отправляться по этой дороге не в ссылку, не на каторгу, а для свободного труда, для создания новой цивилизации.

Теперь мы смотрим на тонкую линию дороги, — она пересекает Российскую Федерацию с запада на восток. И всюду, где бы ни остановился наш взгляд, перед нами возникают плоды трудов строителей. Первые из них начали претворять в жизнь ленинский план электрификации России, за ними последовали строители городов и заводов на Волге, а потом — и покорители самой Волги. Люди обрели свободу, и их некогда придавленная, скованная, дремавшая энергия была направлена на созидательную деятельность. Началась эпоха великих строительных работ. В годы первых пятилеток привычный дорожный пейзаж обогатился новыми красками. Над бывшим Владимирским трактом протянулись высоковольтные линии электропередачи, а на самом шоссе появились автомобили и тракторы, сошедшие с конвейеров советских заводов.

Нужно представить себе, какой огромный строительный труд предшествовал возникновению этого пейзажа. Мы в этих заметках ограничимся только тремя элементами — высоковольтной линией, автомобилем и трактором, хотя общеизвестно, что в тот период преображалась вся наша индустрия, вновь создавались целые ее отрасли.