Разные судьбы нас выбирают

– Поздравляем вас, леди Александра, – дружно пропели девушки и присели в реверансе.

– И я тоже за себя рада, – немного ехидно ответила и сползла с высокой кровати. – Леди Мариоль, леди Вирит, вы поможете мне одеться. Остальные подождут в гостиной.

Как говорится в одной отличной пьесе: «В сад, все в сад!»

Девушки не заставили повторять дважды и быстро вышли.

Меня же взяли в оборот.

– Как понимаю, для грандиозного события мне подготовили замечательный наряд, в котором и в гробик не стыдно улечься? – улыбаясь во весь рот, пессимистично поинтересовалась я.

Маришка, которая занималась прической, сильно дернула меня за волосы, и я возмущенно на нее покосилась. Она ответила не менее «ласковым» взором, и я поняла, что от таких высказываний лучше воздержаться, если, конечно, не желаю оказаться в гробике в красивом платье, но без шевелюры.

– Вам прислали два платья, – подала голос штатная шпионка леди Надин. – Одно традиционное, а второе просила передать вдовствующая Императрица.

– Как интересно, – довольно оглядела свое отражение. Прическа великолепна, Мари, как обычно, неподражаема.

Платьев и правда оказалось два.

Первое – роскошное, из традиционной золотой парчи, расшитое драгоценной нитью, украшенное камнями. Красота. В нем и помирать не стыдно.

Подарок бабушки оказался гораздо скромнее. На первый взгляд. На второй, стало понятно, что неброская серая ткань – бархат «ярость глубин» производства дроу – отличалась невероятной прочностью и мягкостью. Кроем платье напоминало монашеское. Особенно, пожалуй, тем, что было очень закрытым. Хотя фигуру будет обрисовывать неплохо. Так что нет, отнюдь не монашеское.

– Серое, – решительно сказала и вернулась к зеркалу, ожидая, когда девушки подойдут с нарядом.

Осторожно оделась, ощущая, как ткань невесомо обтекает тело, даря прохладу.

Посмотрела в зеркало.

Тонкие серебристые кружева поверх корсажа и манжет казались бы простым украшением, если бы не нити, из которых они были сплетены. Нити арахнов. Популяция полуразумных пауков на границе Империи была малочисленной и очень закрытой. И торговали они только нитью. Человека, в чьем наряде она использовалась, мало какими заклинаниями можно поразить… Малюсенькие сверкающие камешки тоже были не так просты. Они давали, с одной стороны, очень мало. Всего лишь ясность ума, трезвость мысли, свободу от сомнений и колебаний. Все то, что мне сегодня очень пригодится…

Надин вир Толлиман сделала мне поистине царский подарок.

– Ты прекрасна, – тихо шепнула подруга, склонившись к моему уху.

– Спасибо.

– Приветствуем Александру вир Толлиман, – дружно поклонились девушки.

Я благодарно им улыбнулась и спросила:

– Как понимаю, сейчас торжественная напутственная речь в тронном зале, а потом Храм Стихий?

– Верно, – склонила голову леди Вирит.

– Тогда пойдем, – тихо рассмеялась, расправила плечи и решительно вышла из спальни.

Фрейлины в гостиной вскочили с диванчиков и поклонились. Я не удостоила их даже взглядом.

По коридорам Золотого мимо придворных, на мнение которых мне уже было откровенно плевать, мимо портретов высокородных предков, мимо лжи, фальши и обмана этого места. В его эпицентр. Тронный зал.

Двери распахнулись, и я вошла.

Я не была тут со дня своего прибытия, когда принцессу-бастарда в нем встретил только сам отец Император и элитные гвардейцы, статуями застывшие вдоль стен. И придворные, которые даже кланялись с издевкой. Сейчас же дурбар был сверкающим, величественным и полным людей, которые при моем появлении склонились.

Как все меняется в жизни…

Последние почести?

Впереди на возвышении сидел Александр, за его троном стоял Совет Хранителей, в стороне, у окна, я заметила бабушку, которая довольно улыбнулась, увидев, как я одета.

Дальше последовала долгая церемония, помпезная речь правителя, поздравления и заверения придворных. Я от всего этого намеренно отрешилась. Силы и эмоции мне потребуются в Храме Стихий.

Наконец пытка окончилась, и мы вышли из Золотого, чтобы пешком по усыпанной цветами дороге проследовать к Храму. И тут мне стало жутко. Столица как вымерла. Пустынные улицы, прохожих нет, магазины закрыты, не слышно смеха детей и лая собак. Хоть я и понимала, что это все соответствует обычаю, но легче мне не становилось.

Потому шла, гордо выпрямившись и незаметно прикусив внутреннюю сторону губы, чтобы болью подавить панику. Размеренные шаги, серая ткань, мягко скользящая по ногам, цветы, запах которых становится резче от наступающей на них туфельки, голубое небо над головой, ветер, что запутывается в волосах и, презрев торжественность момента, освобождает прядь волос – свою вечную подружку для игр.

И я внезапно понимаю… Что все это может быть в последний раз. Что Храм, громадой возвышающийся впереди, может стать моим последним пристанищем. Что больше не смогу ощутить прохладу весенней травы обнаженными ступнями, не увижу море, не прижмусь к нагретой солнцем сосновой коре.