Разоблачение кумиров

А именно, при объяснении результатов опытов Майкельсона и Морли за основу неизменно бралась механическая аналогия, подобная версии с гребцами. Тогда как объектом исследования были лучи света – фотоны, чьи отражения от преград носят абсолютно упругий характер, и чья механическая энергия и импульс всегда сохраняются. А значит, лучи света при их отражении от тел, движущихся им навстречу, должны увеличивать свою начальную скорость, а от тел, движущихся в том же направлении – замедлять.

Но Майкельсон (между тем, получивший Нобелевскую премию, по сути, за бездарную интерпретацию результатов своих экспериментов) и прочие исследователи, не видя столь существенной разницы между лодками с гребцами и лучами света, поставили между ними знак равенства. И тем самым проигнорировали фундаментальные законы Природы – закон сохранения импульса и механической энергии.

«Беда, коль пироги начнёт печи сапожник…»

Было время, когда в науке безраздельно царило одно из самых ложных учений среди лжеучений той поры – алхимия, прошедшая нелёгкий путь от заблуждений до триумфального шествия своей преемницы – химии.

Но если алхимия из лженауки превратилась в науку, то теоретическую физику постигла иная учесть. Став заложницей внедрившихся, а затем и воцарившихся в ней математиков, она, утратив изначально верное направление своего развития, превратилась в полигон для их необузданных бредовых фантазий, превративших её в лженауку.

Если быть кратким в определении того, что натворили и творят физики-теоретики с фундаментальной наукой, после того как математические модели стали для них поводырями на дорогах познания мироздания, то их творения – это, по сути дела, возведение памятника своему позору.

Будучи талантливыми математиками, эти так называемые гении, для которых путеводной звездой на дорогах познания законов Мироздания стала математика, сопряжённая исключительно с бредом, абсурдом и противоречием здравому смыслу, проявили в данной дисциплине отсутствие аналитических способностей и образного мышления.

Но вернёмся обратно к уже ранее упомянутому эксперименту Майкельсона и Морли, который был назван Д. Д. Берналом «Величайшим из всех отрицательных результатов в истории науки».

Опыты Майкельсона-Морли

Согласно современным научным представлениям, опыты Майкельсона и Морли на интерферометре, а также других экспериментаторов (использовавших устройства, с аналогичной принципиальной схемой), сделавших попытку посредством локального оптического явления определить абсолютное движение Земли в пространстве, отождествляемое с эфиром, доказали отсутствие эфира и что скорости света инвариантны, независимо от направления движения системы их отсчёта.

У Б. Джеффа в книге «Майкельсон и скорость света» версия, послужившая отправной точкой этого опыта, изложена несколько иначе и короче, чем у Майкельсона, но суть всё та же. «Два человека <…> гребут с одинаковой скоростью 1,5 м/с. Вода в реке, по которой они плывут, движется со скоростью 1,2 м/с, а ширина реки 27 м. Первый гребец проходит на лодке 27 м вниз по течению и затем обратно. Вниз по течению он движется со скоростью 2,7 м/с, на обратном пути его скорость равна всего 0,3 м/с. На всю поездку, таким образом, у него уходит 27/2,7 + 27/0,3 = 100 с.

Скорость передвижения второго гребца, идущего поперек течения, может быть представлена катетом прямоугольного треугольника; другим катетом, которым является скорость движения воды, равная 1,2 м/с, а гипотенузой – скорость, с которой гребец передвигается в неподвижной воде, – 1,5 м/с. Отсюда:

1,5² = 1,2² + v², v = 0,9 м/с; t = 27/0,9 = 30 с.

Второй гребец для прохождения пути туда и обратно затратит 60 секунд вместо 100. Пользуясь этой простой аналогией, Майкельсон рассудил, что эфир будет меньше замедлять свет, если свет будет распространяться под прямым углом к направлению движения Земли, и больше, когда он движется в пространстве в том же направлении, что и Земля» [2].

Именно эта разница во времени прохождения обоими гребцами своих дистанций, по мнению исследователей, должна была также проявиться и в результатах опытов. Но вопреки их ожиданиям, интерференционная картина, независимо от ориентации прибора, упрямо указывала на одновременность попадания обоих лучей в интерферометр.

Полученный результат оказался необъяснимым с позиций классической теоремы о геометрическом сложении-вычитании скоростей, и, естественно, подверг большому сомнению применимость этой теоремы в области микропроцессов. И тогда Г. Лоренц, будучи ознакомленным с уравнениями К. Максвелла, и прекрасно знавший, что они не имеют никакого физического смысла и являются всего лишь чисто математической абстракцией, тем не менее применил их к движущимся телам и получил свои «знаменитые» преобразования, согласно которым размеры тел, якобы, сжимаются в направлении своего движения.