Читаем РАЗОБЛАЧЕНИЕ МАГИИ, или Настольная книга шарлатана полностью

Когда при нас разговаривают о нас, но не с нами, ситуация двусмысленна, не так ли? С одной стороны, разговор не с нами, и нашего мнения никто не спрашивает. С другой стороны, разговор о нас, и не слушать его практически невозможно. Такая двойственность обеспечивает чудесную возможность без сопротивления со стороны слушающего изложить любые (в том числе бредовые) мысли в его адрес.

Бредовые вам не очень нужны, а вот внушения, которые останутся в голове слушателя хотя бы и как материал для внутреннего спора, такие внушения вы выскажете спокойно.

Так действуют родители (осознанно или нет), когда при своем ребенке рассказывают, что они думают о его настоящем и будущем. Поскольку «разговаривают старшие» и «между собой», ребенку остается только слушать.

А не слушать он не может, потому что контакт у ребенка с родителями огромный.

И тут два варианта: либо родители отдают себе отчет, что на самом деле они сейчас говорят даже не с ребенком, а - ребенку непосредственно, прямыми внушениями. Либо они думают, что «малыш ничего не понимает». А малыш все понимает! И усваивает.

Так врачи могут разговаривать при пациенте. Так маги могут, как бы вполголоса, обсуждать между собой гороскоп.

Словом, так можете делать вы. И пусть потом человек считает, что некая мысль пришла ему в голову сама собой. Например, о своих намерениях, желаниях или результатах.


категоричности


Категоричности или суперобобщения не оставляют возможности выбора мысли. Ну или стараются не оставить. На словесном уровне это проявляется в высказываниях «вообще»: все, всё, всегда, никогда, никто, весь, всякий, каждый, любой, поголовно, в целом - и так далее.

Когда вы хотите косвенно сообщить человеку, что у него нет выбора, говорите что-то вроде: Все нормальные люди… Все те, кто хоть раз… не могут, а поэтому должны. Любой, кто задумается…

Конечно, вы все равно на него намекаете, но здесь вы прете массивом. Помните, в гениальном рязановском «Гараже»: «Ну что поделаешь, я - из большинства!»

«Присоединяйтесь, дорогой барон, присоединяйтесь!»


как бы между прочим


Но есть тонкость. Для ситуации, когда вас более-менее внимательно поначалу слушают, полезно добавлять «почти», «практически», «большинство», «многие», «чаще всего».

Если сказать «все люди», слушатель может это проглотить, а может и нет. Если же вы скажете: «практически все известные мне люди…», собеседник все равно будет думать про всех (то есть ни про кого конкретно, а значит - отнесет к себе), но на словах это звучит уже не так категорично.

Таким образом, вы расшаркались во всех нужных местах…

Таким образом вы делаете свои высказывания (за счет шаблона неопределенности) бесспорными донельзя. С одной стороны, вы не категоричны, а значит, вы не очень раздражаете слушателя, с другой - вы все равно сказали все, что хотели. Всякий раз, когда вы используете обобщения, вы воздействуете на человека в попытке ограничить его представления о мире своим собственным об этом мире представлением. И неважно, согласится ли человек сразу. Важно, чтобы он ваше представление представил себе.

Создал в голове нужный образ. Вот теперь это часть и его реальности.

«Все бизнесмены, которые понимают необходимость изучения суровой науки эффективной коммуникации в нынешних тяжелых условиях, с необходимостью начинают усиленно изучать повседневный бытовой гипноз, понимая, что если они этого не будут делать, то бизнес неминуемо начнет клониться к упадку».

«Нельзя с уверенностью утверждать, что тяжелое заболевание пяточного нерва вызывается употреблением черемухи».

«В последнее время появились статьи, в которых утверждается, что в подавляющем большинстве случаев люди обращают внимание именно на то, что представляет собой их шкурные интересы…» Можно добавить: «По крайней мере, многие психологи так думают».

Если вы вдруг заметили какое-нибудь недовольство, сразу можно съехать в сторону. Вашим целям это уже не угрожает: ведь вы все уже сказали. Вы закамуфлировались, вы помахали белым флагом, вы сослались на что-то, но - главное - вы все равно уже все сказали, в том числе главное - «все», «всегда».

«Я не утверждаю, что все всегда…», а дальше уже неважно, все равно нужный образ пошел в массы.

«Некоторые, но не все…» - любит говорить Андрей Ткачук.

А дальше вы в шаблоне неопределенности быстро делаете выводы в нужном для вас направлении.

«А раз так, все заинтересованные люди понимают необходимость предпринять решительные действия, для того чтобы оплатить последний экземпляр пяточного стимулятора…!»

Но контакт должен быть!!! Пусть собеседник уже успеет привыкнуть, что вы говорите по делу. Сохраняйте убедительность и серьезное выражение лица. Стеб здесь неуместен. Проникнитесь, а уже потом с серьезным выражением лица начните излагать: «В мире все обстоит вот так, людям свойственно вон то, поэтому соответственно надо это, и мы с вами все как один, определенным образом стройными рядами в защиту истинных ценностей…»

Продолжайте в том же духе. Читатель!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год быка--MMIX
Год быка--MMIX

Новое историко-психо­логи­ческое и лите­ратурно-фило­софское ис­следо­вание сим­во­ли­ки главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как мини­мум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригина­льной историо­софской модели и девяти ключей-методов, зашифрован­ных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выяв­лен­ная взаимосвязь образов, сюжета, сим­волики и идей Романа с книгами Ново­го Завета и историей рож­дения христиан­ства насто­лько глубоки и масштабны, что речь факти­чески идёт о новом открытии Романа не то­лько для лите­ратурове­дения, но и для сов­ре­­мен­ной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романович Романов

Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Загробный мир. Мифы о загробном мире
Загробный мир. Мифы о загробном мире

«Мифы о загробной жизни» — популярный пересказ мифов о загробной жизни и загробном мире и авторский комментарий к ним. В книгу включены пересказы героических европейских, и в частности скандинавских, сказаний о героях Вальхаллы и Елисейских полей, античных мифов и позднейших христианских и буддийских «видений» о рае и аде, первобытных мифов австралийцев и папуасов о селениях мертвых. Центральный сюжет мифов о загробном мире — путешествие героя на тот свет (легший позднее в основу «Божественной комедии» Данте). Приведены и рассказы о вампирах — «живых» мертвецах, остающихся на «этом свете (в том числе и о знаменитом графе Дракула).Такие виды искусства, как театр и портретные изображения, также оказываются связанными с культом мертвых.Книга рассчитана на всех, кто интересуется историей, мифами и сказками.

Владимир Яковлевич Петрухин

Культурология / Образование и наука