Читаем Разоблачение магии, или Настольная книга шарлатана полностью

Слова пусты, но как тогда возможно сотрудничество? Если мы настолько не понимаем друг друга, то на чем стоит цивилизация? Да Бог с ней, на чем стоят хотя бы взаимоотношения с соседом по работе?

Ответ достаточно прост. Большую часть слов нам вовсе и не надо понимать. Нам бы понять в каждый момент главное: зачем он это говорит? Чего он хочет? Человек словами, жестами, мимикой, тыканьем пальцем пытается добиться от другого какого-то действия. А вот об этом люди так или иначе догадываются. А если не догадываются, то ссорятся, разбираются, настаивают, вплоть до драк. Пока он — гаденыш — не поймет (не сделает!) что от него требуется.

Вась, ты ведешь себя неприлично. Вась, веди себя прилично! Не позорь меня! Мне за тебя стыдно. Вася, тебя кто воспитывал? Культурный человек — это тот, кто громко не сморкается и, когда чай размешивает, по стакану не стучит ложечкой на всю комнату. И знание Достоевского тут ни при чем, и Блока ты в туалете цитировать можешь.

Суть коммуникации с колыбели человечества именно в этом — воздействовать на поведение других людей. Нам надо, чтобы он что-то делал — бежал вместе с нами именно за этим мамонтом, а не отвлекался на носорогов. А если нам от человека ничего не надо, если мы и без него этого самого мамонта поймать можем — пускай носорогами занимается, мы ему ничего говорить и не будем.

РЕЧЬ — ЭТО ПОВЕДЕНИЕ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ ИЗМЕНЕНИЯ

ИЛИ ПОДДЕРЖАНИЯ

ПОВЕДЕНИЯ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.

Сотрудничество — это поведение многих, организованное для достижения какой-то цели. Вот этому и служит речь.

Какая нам разница, почему конкретно ребенок свои игрушки убирает — в домовенка верит или во взрослого играет, наказания боится или знает, что потом мороженное купят. Вы пришли домой — он все в шкаф запихал, все довольны. Вы думаете, что воспитали послушного ребенка — он радуется, что успел спрятать варенье.

Вам нужно, чтобы товарищ выздоровел — расскажите ему про то, что для выздоровления нужно будет извернуться в позе инфузории туфельки сразу, после того как закончится голодание по методу Тюань-чуть-не-сдох. Послушав, он вылечится только для того, чтобы этого не делать. — Вы думаете, что он понял, как это делать, а он уверен, что понял, что этого лучше не делать никогда.

Иллюзия понимания — не помеха нам, а помощник. Главное — чтобы слушатель нашел в ваших словах хоть какой-то такой смысл, который сподвигнет его в нужном направлении. И понял он вас или нет — вы поймете не по тому, что он скажет в ответ, а по тому, что он в результате сделает.

Поверит или не поверит. Заплатит или не заплатит. Выздоровеет или нет. Женится или нет.

И если она не поняла — будем разъяснять, будем рассказывать, что на работу надо приходить вовремя не только потому, что так надо, а еще и потому, что это шанс понравиться начальнику — причем мы ей про шанс получить премию, а она про… — а вы о чем подумали? Мы о карьере.

Сейчас мы не рассматриваем возможные последствия, о них дальше. Вопрос в том, когда и как мы считаем себя понятыми, когда мы считаем что понимаем другого.

И так: разрешите вам представить — его величество, Шаблон неопределенности. Состоит шаблон неопределенности из:

* Простого исключения;

* Неопределенных имен;

* Неопределенных глаголов;

* Оценок и сравнений;

* Номинализации;

* Операторов возможности.

ПРОСТОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ

Нет, мы не врем. Вранье — это вообще "низкий сорт, нечистая работа". Мы просто опускаем значимые детали, обращая внимание на не-значительные.

То есть отвлекаем от одного и привлекаем к другому.

У вас есть определенные трудности со здоровьем — руки дрожат, голова болит, а во рту "кака", короче — с похмелья. Можно сказать "нажрался" — но это же не всегда интересно и полезно. Можно сказать "болею". Чем — неважно. Не уточняя, в какой связи. "Плохое самочувствие".

Другой пример: Приходит Дима к Кате и хочет, чтобы Катя отнеслась к нему хорошо, поддержала его, потому что Сергей его обидел. Но он знает, что Кате Сергей очень нравится. И если Дима скажет "Мне Сергей нагрубил"…

Катя ведь найдет возможность оправдать Сергея, придумает, почему Сергей был прав.

А Дима просто скажет: "Мне тут бессовестно нахамили! Обидели!!!" И Катя, как человек доброжелательный, утешит, поможет,

а кто конкретно так мерзко себя вел — можно и потом рассказать.

МЫ НЕ ОБМАНЫВАЕМ.

МЫ ГОВОРИМ ПРАВДУ. НО НЕ ВСЮ.

Иногда полезно удержать при себе какую-то информацию. В этом суть простого исключения в шаблоне неопределенности. Слушающему кажется, что все сказано, а на деле самая интересная информация скрыта.

Есть по этому поводу любопытный анекдот:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология