Разоблаченная Изида. Том 1. С комментариями

Профессор Бальфур Стюарт, которого никто не вздумает причислять к ограниченным умам и который сознательно большей частью и чаще, чем кто-либо другой из его коллег, признает ошибки современной науки, все же показал себя таким же пристрастным по этому поводу, как пристрастны другие ученые. Так как вечный свет есть только другое название вечного движения, говорит он нам, и так как последнее невозможно потому, что у нас нет возможности уравновешивать расходование сжигаемого материала, поэтому и герметический свет – явление невозможное.[888] Отмечая тот факт, что «полагают, что вечный свет возникает в результате действия магических сил», он далее говорит, что такой свет, несомненно, есть свет неземной, так как на земле свет и все другие формы высших энергий в существе своем преходящи, и аргументирует так, как если бы герметические философы всегда утверждали, что пламя, о котором идет речь, было простым земным пламенем, возникающим от сжигания горючих материалов. В этом отношении герметических философов всегда неправильно понимали и истолковывали.

Как много великих умов, вначале не верящих, после изучения «Тайной доктрины» изменили свое мнение и обнаружили, как они ошибались. И как это кажется несовместимым в один момент видеть Бальфура Стюарта цитирующим некоторые философские высказывания из Бэкона, которого он называет отцом экспериментальной науки, и говорящим «…конечно, нам следует усвоить некоторые уроки из им сказанного… и быть очень осторожным, прежде чем решиться отбросить какую-либо отрасль знания или ход мыслей, как совершенно бесполезные», и в следующий же момент видеть, как Бальфур Стюарт отбрасывает утверждения алхимиков как совершенно невозможные! Он рисует перед нами Аристотеля как «придерживающегося идеи, что свет не есть какое-либо тело или эманация какого-либо тела и поэтому свет есть энергия или действие»; и все же, хотя древние первые через Демокрита указали Джону Далтону на доктрину об атомах, а через Пифагора и даже через древнейших халдейских оракулов – на существование эфира как универсального посредника, – Стюарт говорит, что их идеи «не были плодовитыми». Он допускает, что они «обладали великой гениальностью и интеллектуальной силой», но добавляет, что «им не хватало физических концепций и, следовательно, их идеи не были плодовитыми».[889] Весь наш данный труд является протестом против такого распущенного мышления, судящего древних. Для того чтобы быть вполне компетентным в критике их идей и убедиться, ясны ли эти идеи и «соответствуют ли они фактам», нужно просеять их идеи до самого дна. Бесполезно повторять то, о чем мы часто говорили, и то, что должен бы знать каждый ученый, а именно: что квинтэссенция их [древних ученых] знаний находилась в руках священнослужителей, которые никогда не записывали ее, и в руках тех «посвященных», которые, подобно Платону, не осмеливались записать ее. Поэтому те несколько размышлений о материальной и духовной вселенных, которые они записали, не могли дать потомкам возможности правильно их судить, даже если бы вандалы раннего христианства, позднейшие крестоносцы и фанатики Средневековья не уничтожили три четверти того, что осталось от Александрийской библиотеки и ее последних школ. Профессор Дрейпер доказывает, что один только кардинал Ксименс «предал пламени 80 000 арабских рукописей на площадях Гренады, причем среди них было много переводов классических авторов». В Ватиканских библиотеках было обнаружено, что в наиболее редких и драгоценных древних трактатах целые абзацы были выскоблены, вычеркнуты для того, чтобы вместо них вписать нелепые псалмы!

Кто же тогда из тех, которые отворачиваются от «Тайной доктрины» как от «нефилософской» и поэтому не стоящей научной мысли, имеет право сказать, что он изучил древних, что он осведомлен обо всем, что они знали, – и теперь, познав гораздо больше, чем они, утверждает, что они знали мало, если вообще что-либо знали. Эта «Тайная доктрина» содержит в себе альфу и омегу универсальной науки; в ней угол и краеугольный камень всей древней и современной науки; и только в этой «нефилософичной» доктрине остается захороненным абсолют в философии темных проблем жизни и смерти.

«Великие энергии Природы познаются нами только по производимым ими последствиям», – сказал Палей.

Перефразируя это высказывание, мы хотим сказать, что великие достижения древности известны потомству только по их последствиям. Если кто-нибудь возьмет книгу по алхимии и будет читать в ней размышления братьев Розы и Креста о свете и золоте, он будет поражен по той простой причине, что он совсем ее не поймет.