Разоблаченная Изида. Том 1. С комментариями

Девятнадцатый век положительно кажется обреченным на унизительные признания. В Фелтре (Италия) воздвигают публичную статую «Панфило Кастальди, славному изобретателю передвижного печатного шрифта» и добавляют в надписи великодушное признание, что Италия воздает ему «дань почестей, которая слишком долго задерживалась». Но как только статуя была воздвигнута, полковник Йул посоветовал жителям Фелтры «пережечь ее на известку». Он доказывает, что многие путешественники, кроме Марко Поло, привозили домой из Китая книги, отпечатанные при помощи таких вырезанных из дерева передвижных шрифтов.[896] В некоторых тибетских монастырях, где имелись типографии, мы видели такие деревянные печатные колодки с вырезанными шрифтами; они хранятся как музейная редкость. О них известно, что они очень древнего происхождения и что, по мере того как шрифты совершенствовались, старые образцы изымались из употребления во время раннего ламаизма.[897] Возможно, что в Китае они существовали до наступления христианской эры.

Пусть каждый задумывается над умными словами профессора Роско в его лекции о «Спектральном анализе»:

«Новые истины должны найти полезное применение. Возможно, что ни вы, ни я не в состоянии предусмотреть как и когда, но в любой миг может настать то время, когда наиболее сокровенные тайны природы сразу же будут использованы на благо человечества, и нет человека, хоть что-нибудь понимающего в науке, который станет в этом сомневаться. Кто бы мог предсказать, что открытие такого явления, что ноги мертвой лягушки подрагивают, когда их касаются двумя различными металлами, приведет в течение немногих лет к изобретению электрического телеграфа?»

Профессор Роско говорит, что при посещении Киршхоффа и Бунзена, когда они занимались своими великими открытиями относительно природы линий Фраунхоффера, в его [Роско] уме сразу вспыхнула мысль, что в Солнце имеется железо; этим профессор добавил еще одно доказательство к миллиону предшествующих [свидетельств о том, ] что великие открытия обычно приходят в виде вспышки, а не умозаключений. И много таких вспышек нам предстоит узнать… Может быть, будет обнаружено, что одна из последних искр современной науки – прекрасный зеленый спектр серебра – совсем не новость, но, несмотря на малочисленность и «великую низкопробность их оптических инструментов», был хорошо известен древним химикам и физикам. Серебро и зеленый цвет ассоциировались вместе еще в дни Гермеса. Луна, или Астарта (герметическое серебро), является одним из двух главных символов розенкрейцеров. Герметическая аксиома гласит:

«Причина великолепия и разнообразия цвета лежит глубоко в свойствах природы, и существует таинственное родство между цветом и звуком».

Каббалисты ставят свою «среднюю природу» в непосредственную связь с Луной, и зеленый луч занимает центральное место между другими, так как находится в середине спектра. Египетские жрецы распевали семь гласных звуков, как гимн, обращенный к Серапису;[898] и при произнесении седьмого гласного, так же как при «седьмом луче» восходящего Солнца, статуя Мемнона отвечала. Недавние открытия доказали удивительные свойства сине-фиолетового света – седьмого луча призматического спектра, химически наиболее мощного из всех, который соответствует высочайшей ноте в музыкальной шкале. Теория розенкрейцеров о том, что вся Вселенная есть музыкальный инструмент, представляет собою доктрину пифагорейцев о музыке сфер. Звуки и цвета суть духовные цифры; как семь призматических лучей исходят из одного места небес, так и семь сил природы, каждая из которых есть число, являются излучениями Единства центрального духовного СОЛНЦА.

«Счастлив тот, кто постигает духовные цифры и ощущает их могучее влияние!» – восклицает Платон.

И счастлив тот, мы можем добавить, кто, бродя по путанице корреляций сил, не будет пренебрегать исследованием их до этого незримого Солнца!