Разоблаченная Изида. Том 1. С комментариями

В том же самом очерке приводится другое китайское повествование на ту же тему:

«Я знал человека, – говорит автор, – который в течение своей жизни убил многих живых существ, и, наконец, сам получил апоплексический удар. Горести, предстоящие его душе, отягощенной грехами, печалили меня до глубины сердца. Я посещал его и уговаривал его взывать к Амите, но он упорно отказывался. Болезнь затемняла его понимание; вследствие своих злодеяний он ожесточился. Что предстоит этому человеку, когда глаза его закроются? В этой жизни ночь следует за днем и зима следует за летом – об этом знают все. Но что за жизнью следует смерть – никто не хочет подумать. О, какая это слепота! Какая черствость!» (с. 93).

Эти два примера из китайской литературы едва ли подтверждают обычное обвинение в безрелигиозности и полном материализме, которое предъявляется этой нации. Первое из приведенных мистическое повествование полно духовного очарования и могло бы украсить любую христианскую религиозную книгу. Второе повествование заслуживает похвалы, и стоит только слово «Амита» заменить словом «Иисус», как получится весьма ортодоксальный рассказ в отношении религиозных чувств и кодекса нравственной философии. Нижеследующий пример еще более поразителен, и мы приводим его ради блага возрождателей христианства:

«Хуан-цза-цзи из Т’анчена, который жил во времена династии Сун, был кузнецом-ремесленником. Когда бы он ни работал, он беспрерывно взывал к Амита-Будде. Однажды он передал своему соседу для распространения следующее стихотворение собственного сочинения:

Дин-дон, дин-дон! – бьет молоток о наковальню,
Пока железо, отвердев, не станет сталью!
В тот миг наступит день покоя неземного,
Зовет меня Страна Блаженства Векового!

После этого он умер, но его стихотворение распространилось по всему Хунану, и многие научились взывать к Будде».[1043]

Отрицать у китайцев или у любого азиатского народа, будь то Центральная, Верхняя или Нижняя Азия, обладание каким-либо знанием или даже духовным восприятием – попросту смешно. От края до края эта страна полна мистиков, религиозных философов, буддийских святых и магов. Вера в духовный мир, полный невидимых существ, которые в некоторых случаях объективно являются смертными, распространена повсюду.

«По поверью народов Центральной Азии, – замечает И. Дж. Шмидт, – земля и ее недра так же, как и окружающая атмосфера, наполнены духовными существами, которые оказывают влияние, частью благодетельное, частью зловредное, на всю органическую и неорганическую природу… В особенности пустыни и другие дикие или необитаемые местности, или области, где воздействия природы проявляются в гигантских или в устрашающих масштабах, считаются главными обиталищами или местами сборищ злых духов. Поэтому степи Турана и в особенности песчаные пустыни Гоби рассматриваются как места пребывания зловредных существ со времен седой древности».