Разоблаченная Изида. Том 2. С комментариями

Во многих ламасериях имеются школы магии, но наиболее знаменитым является университетский монастырь Шу-тукт, в котором числится более 30 000 монахов, и сам монастырь фактически образует небольшой город. Некоторые женщины-монахини обладают чудесными психологическими силами. Мы встретились с некоторыми из этих женщин на их пути из Лхасы в Канди, этот Рим буддизма, с его чудотворными святилищами и реликвиями Гаутамы. Чтобы избегнуть столкновений с мусульманами и членами других сект, они путешествуют только ночью, безоружные, и ничуть не боясь диких зверей, ибо те их не тронут. При первых лучах зари они укрываются в пещерах и вихарах, уготовленных для них на рассчитанных расстояниях их собратьями-буддистами; ибо, несмотря на тот факт, что буддизм получил главное убежище на Цейлоне, и номинально в Британской Индии мало представителей этого вероисповедания, все же тайные Бьяуды (Byauds, братства) и буддийские вихары многочисленны, и каждый джайн чувствует себя обязанным помогать, без различия, буддисту и ламаисту.

Мы всегда были в поисках оккультных феноменов, жадно стремясь их увидеть; одно из самых интересных явлений, увиденных нами, было произведено одной из таких бедных путешествующих бикшу. Это было многие годы тому назад, когда все подобные проявления были новостью для пишущей эти строки. Нас взял с собою, чтобы посетить этих странниц, один друг-буддист, таинственный джентльмен, родившийся в Кашмире у родителей-катчи*, обращенный в буддо-ламаизм и постоянно проживающий в Лхасе.

«Зачем ты носишь этот пучок мертвых растений?» – спросила одна из бикшуни[1239], худая и высокая пожилая женщина, указывая на большой букет прекрасных свежесорванных и благоухающих цветов в моих руках.

«Мертвых? – спросила я удивленно. – Но я же только что нарвала их в саду!»

«И все же они мертвы, – печальным голосом сказала она. – Разве рождение в этом мире не есть смерть? Посмотри, как выглядят эти травы, когда они живые цветут в мире Вечного Света, в садах нашего благословенного Фо*!»

Не сходя с того места, где она сидела на земле, ани взяла цветок из моего букета, положила его к себе на колени и начала как бы собирать к нему большими горстями невидимое вещество из окружающей атмосферы. Вскоре стало видно очень смутное очертание парообразного узелка, он медленно принимал форму и цвет, пока, застыв высоко в воздухе, не появилась копия того цветка, который мы дали ей. Копия была точной до малейшего оттенка и последнего лепестка, и лежала на боку, подобно оригиналу, но была в тысячу раз прекраснее по оттенкам красок и изысканности своей красоты, так же как вознесшийся человеческий дух несравнимо прекраснее своей физической оболочки. Цветок за цветком до малейшей травинки таким образом воспроизводился и исчезал, вновь появляясь по нашему желанию, даже при одной мысли. Выбрав полностью распустившуюся розу, я держала ее на расстоянии вытянутой руки от себя; и в течение считаных минут моя кисть, предплечье и цветок, совершенные в каждой детали, появились отраженными в свободном пространстве [на расстоянии] около двух ярдов от того места, где я сидела. Но в то время как цветок, казалось, стал неизмеримо красивее, и таким же эфирным, как и другие «духовные» цветы, – моя рука казалась только простым отражением в зеркале, даже вплоть до большого пятна на предплечье, оставленного комком сырой земли, прилипшей к корню одного растения. Впоследствии мы узнали причину этого.

Великую истину высказал лет пятьдесят тому назад д-р Френсис Виктор Бруссэ, когда сказал: «Если бы магнетизм был истиной, то медицина была бы абсурдом».

Магнетизм есть истина, так что мы не будем возражать ученому французу также насчет остального. Магнетизм, как мы это уже показали, есть алфавит магии. Напрасной будет всякая попытка понять и теорию, и практику последней до тех пор, пока не будет признан основной принцип магнетических притяжений и отталкиваний во всей природе.

Многие так называемые народные суеверия являются только показателями инстинктивного восприятия этого закона. Неученые люди усвоили путем опыта многих поколений, что определенные феномены происходят при известных условиях; они создают эти условия и получают ожидаемые результаты. Не зная эти законы, они объясняют сам факт сверхъестественностью, так как опыт был их единственным учителем.