Разоблаченная Изида. Том I

«Это то, что можно назвать духовной фотографией. Душа – это камера, в которой факты и события, будущее, прошлое и настоящее одинаково запечатлены, и ум осознает их. За пределами нашего каждодневного мира все подобно одному дню или состоянию, где прошедшее и будущее заключены в настоящем» [45].

Были ли эти богоподобные люди «медиумами», какими их считают ортодоксальные спиритуалисты? Ни в коем случае, если мы под термином «медиум» подразумеваем тех «болезненных сенситивов», которые рождаются с определенными свойствами организма и кто по мере развития своих сил все более и более становятся доступными неотразимому для них влиянию разнообразных духов, чисто человеческих, элементарных или элементальных. Бесспорно это так, если мы будем считать каждую личность медиумом, в магнетической атмосфере которого обитатели высших невидимых миров могут двигаться, действовать, жить. В таком смысле каждый человек есть медиум. Медиумизм может быть: 1) саморазвившимся; 2) развившимся под внешним влиянием; 3) может оставаться латентным в течение всей жизни. Читатель должен запомнить определение этого термина, ибо, если он не будет правильно понят, произойдет неизбежная путаница. Такого рода медиумизм может быть активным или пассивным, отталкивающим или воспринимающим, положительным или отрицательным. Медиумизм измеряется качеством ауры, которою личность окружена. Она может быть плотной, облачной, зловонно тошнотворной и ядовитой для чистого духа и может привлекать только тех гадких существ, которые в ней чувствуют себя прекрасно, как угорь чувствует себя прекрасно в мутных водах; или же она может быть чистой, хрустальной, прозрачной, опаловой, как утренняя заря. Все зависит от нравственности медиума.

Вокруг таких людей, как Аполлоний, Ямвлих, Плотин и Порфирий собирался этот небесный нимб. Он был выработан силою их собственных душ в тесном согласии с их духом, сверхчеловеческою нравственностью и святостью их жизней; он был подкреплен частыми внутренними экстатическими созерцаниями. К таким святым людям чистые духовные влияния могли приближаться. Излучая кругом атмосферу божественной благодати, они обращали в бегство злых духов. Те не только не могут существовать в их ауре, но даже не могут оставаться в ауре одержимых, если тауматург применяет свою волю или даже только приближается к ним. Это есть медиаторство, а не медиумизм. Такие люди являются храмами Бога Живого; но если этот храм оскверняется допущением в него злой страсти, мысли или желания, то медиатор впадает в сферу колдовства. Дверь открыта; чистые духи уходят, и врываются порочные. Это все еще медиаторство, хотя и медиаторство зла; колдун, подобно светлому магу, формирует свою собственную ауру и подчиняет своей воле близких ему по духу низших духов.

Но медиумизм, как его теперь понимают, и как он теперь проявляется, совсем другое дело. Обстоятельства, независящие от его собственной воли, могут или при рождении или впоследствии видоизменить ауру человека так, что будут проявляться странные физические или ментальные, дьявольские или ангельские явления. Такой медиумизм так же, как вышеупомянутое медиаторство, существовал на земле со времени появления на ней человека. Первый есть податливость слабой смертной плоти управлению и внушению духов и разумов иных, вместо своего собственного бессмертного духа. Буквально это – одержание и одержимость; и медиумы, которые гордятся тем, что являются верными рабами своих «руководителей» и с негодованием отвергают идею «контроля» проявлений, не в состоянии убедительно отрицать этот факт. Медиумизм олицетворен в повествовании о Еве, поддающейся доводам Змия; о Пандоре, заглянувшей в запретный ларчик и выпустившей в мир горе и зло; о Марии Магдалине, которая будучи одержима «семью бесами», была наконец спасена победоносной борьбой ее собственного бессмертного духа, тронутого присутствием святого медиатора, выступившего против одержателей. Этот медиумизм, будь он благотворен или зловреден, всегда пассивен. Счастлив обладатель того чистого сердца, которое бессознательно самою чистотою своей внутренней природы отталкивает темных духов зла. Ибо, по истине, это сердце не имеет другого орудия защиты, кроме прирожденной добродетели и чистоты. Практикуемый в наши дни медиумизм является более нежелательным даром, нежели одеяние Нессеса.