Разоблаченная магия

Почти все черное облако летело к нашей впадине, словно заполнило стеклянный сосуд, и полоски тьмы потянулись по невидимой поверхности. Но порывы ветра и немного пепла проникали местами. В нашем сосуде были трещины.

Жар окружал нас. Мое горло сдавило. Я добавил строку о холодном снеге, чтобы остудить немного жар. Кожу покалывало, словно я стоял слишком близко к огню. Я не мог позволить вниманию дрогнуть. Я думал лишь о руке Эми, зажатой в моей, и усилении барьера, пока пепел нападал на него.

Дым проникал в горло. Жар опалял рот, пот стекал по спине. Я повторял строки в сотый раз, не обращая внимания на покалывание связок.

— Эй! — раздался голос у машины, едва слышный за ветром. — Эй, вы что творите? Вы должны…

Машину тряхнуло. Мы с Эми пошатнулись и упали перед лобовым стеклом. Мой голос дрогнул. Барьер сотрясал ветер, и пепла проникло больше.

Я прижался к стеклу, повторял строки, кричал. Строил стену. Остужал воздух. Отталкивал пепел.

Поток пепла прорвался волной сквозь брешь в пузыре. Глаза жалило, но я заметил мужчину, что пытался говорить с нами. Его рот раскрылся, он смотрел на нас, на невидимый барьер перед нами, который терзали облака пепла.

Они не понимали. Не понимали, что мы это делали. Но теперь все, кто обращал внимание, должны были знать.

Не важно. Мы не могли сбиться, пока я сохранял нам жизни. Даже если я чуть не погиб от усилий.

Казалось, прошли часы, и я закрыл глаза. Легкие и горло болели, уколы боли пронзали череп, но я пел. Я толкал все больше магии, усиливая барьер.

Эми вдруг сжала мою руку. Мои глаза открылись. Она указала.

Пепел все кружил у нашего пузыря, но стал рассеиваться. Солнце сияло слабо за облаками над нами. Я видел сквозь дымку деревья и почерневшую траву вокруг нашего убежища. Жар ослабевал. Дрожь триумфа пробежала по мне, и я призвал еще несколько слоев барьера, чтобы он продержался, сколько нам было нужно.

Похоже, худшее прошло. Мы с Эми справились. Выжили. И уберегли всех вокруг нас от извержения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Эми

Моя голова болела, в ушах звенело. Я едва ощущала остальное тело. Голос был сорван, слова было едва слышно. Тонкий ручеек магии, что я направляла неловко в Джонатана, пропал. Но я держала его за руку, словно поддержка помогла бы ему в его огромном колдовстве.

Каждый вдох заполнял легкие дымом. За невидимым щитом Джонатана на вершине холма облака уже медленнее били по барьеру. Они парили, рассеивались, становясь серой дымкой. И ветер утихал.

Лес у холма был в выжженных стволах и обломанных ветках, пепел покрывал кору, как ядовитый снег. Сугробы этого пепла пачкали траву и дорогу вокруг нашей машины, но у нас был островок зелени среди развалин.

Хриплый голос Джонатана утих. Он потирал лоб, разглядывая пространство, что защитил, улыбаясь при этом. Он повернулся с улыбкой ко мне. Я невольно ответила улыбкой, хоть тело болело.

За ним стали шевелиться люди, собравшиеся на холме. Несколько машин поехали, когда побежали первые люди, но они остановились у края магического барьера. Поняв, что им безопаснее оставаться тут, где разрушение прошло мимо, как я полагала.

Пассажиры выбрались. Они смотрели на нас. Все вокруг смотрели на нас, многие открыто пялились.

Мое сердце дрогнуло. Конечно, они пялились. Мы только что призвали щит от извержения из воздуха. Мы показали людям магию, о существовании которой они и не подозревали.

Мы казались им такими же чужими, как искаженный пейзаж вокруг холма.

Холодок пробежал по моей спине, приводя в чувство. Они выглядели не только потрясенно, но и… испуганно? Это было из-за пережитого, или они боялись и меня с Джонатаном? Того, на что мы способны. Того, какими мы были.

— Эми?

Я посмотрела на фигуру, отошедшею от группы у трейлера. Мой рот раскрылся, сердце сжалось.

Папа глядел на меня, его лицо стало нездорового цвета. Мне стоило радоваться. Он был здесь, на станции ученых, целый. Я хоть немного, но помогал его спасти.

Но он так робко произнес мое имя… Он смотрел на меня, быстро моргая, напрягшись…

Словно не знал меня. Словно его дочь была абсолютно неизвестной.

Холодок проник в мои кости. Я сжала руку Джонатана.

— Я… я… — я не знала, что сказать.

Папа тряхнул головой, словно пытался прочистить ее.

— Это невозможно, — пробормотал он. — Нет… не может быть.

Все больше спасенных окружало нас.

— Что это было? — осведомился кто-то. — Что вы вообще сделали?

Джонатан озирался, разглядывал всю вершину холма. Его плечи напряглись.

— Нам нужно идти, — пробормотал он.

Ему не нужно было ничего добавлять. Я поспешила к дверце машины одновременно с ним.

— Эй! — завопил кто-то, а другой крикнул:

— Подождите! — но паника заглушила остальное в моей голове. Просто уйти отсюда. Подальше от этих вопросов, этих взглядов.

Прочь отсюда. Прочь. Сейчас.

Я не вытащила до этого ключ из зажигания. Я повернула его и ударила по педали газа, как только двигатель зарычал.