Разоблаченная магия

Мы вырвались на дорогу в дымке за невидимым барьером. Дымка рассеялась достаточно, чтобы я видела путь. На асфальте валялись обломки камней, прутья, а то и целые ветки. Шины ударялись о них. Я с силой крутила руль, чтобы избегать крупных веток.

— Все будет хорошо, — сказал Джонатан, словно уговаривал себя и меня. — Они рады, что живы. Они не знают, кто мы. Это просто… просто будет фантастической историей.

Кусок обломанных досок и черепицы, явно бывший раньше чьей-то крышей, лежал на дороге впереди.

— Не знаю, смогу ли я вернуться в город с такой плохой дорогой, — сказала я, голос дрожал.

Джонатан посмотрел на дорогу. Он потер висок.

— Те чары много из меня выжали, но я должен справиться.

Он пробормотал быструю ритмичную строку. Кусок крыши сдвинулся на пару футов, освобождая место проехать.

В небе над вулканом все еще висел густой столб пепла. Во рту был дым. Пепел, с которым мы боролись — точнее, Джонатан — разнесся на мили вокруг горы.

— Как далеко достало? — спросила я. — Там могли быть другие люди…

— Владельцы домов еще хотя бы не прибыли, — сказал Джонатан. — Мы не видели никого на пути. Удар пепла уже рассеивался, когда по нам ударило то облако — я никак не остановил бы это, будь мы у подножия. Те, кто был дальше, скорее всего, в порядке.

Он звучал так, будто понимал, что слова не успокаивали.

— Мы спасли всех, кого могли, — добавил он.

— Да, — мы спасли моего папу. Но даже эта мысль не прогоняла ужасное ощущение от взгляда папы. И от того, как он произнес мое имя.

Я пыталась отогнать мысль, кивнула на пепел.

— Как нам попасть домой? Самолеты в таких условиях не летают.

Джонатан выдохнул.

— Боюсь, я не могу переместить нас к Нью-Йорку, даже полный сил. Вернемся в аэропорт и посмотрим, что нам там скажут. Мы как-нибудь доберемся домой. И как можно скорее.

* * *

Автобус, другой автобус, самолет и поезд в Манхэттен. Был поздний вечер, и усталость одолела нас. Мы с Джонатаном нашли пару сидений в конце вагона и устроились вместе, я опустила голову на его плечо, он обвил меня рукой. Но уснуть не удавалось.

— Ты молодец, — сказал он, гладя большим пальцем по моему плечу. — Я не могу представить рядом никого лучше.

— Ты почти все сделал, — возразила я.

— Ты помогла больше, чем думаешь. В тот миг, когда нужно было быстро возвести барьер, мне нужна была вся возможная магия. Если бы не ты, я бы не смог создать сильный щит вовремя.

Он серьезно это говорил или думал, что мне нужно это услышать? Голова не хотела думать над его тоном. Я прильнула к нему, жалея лишь, что от него пахнет пеплом, как и от меня. Он поцеловал меня в лоб.

Гул поезда по рельсам не дал бы никому подслушать нас, но я все равно понизила голос.

— Думаешь, это все изменит? То, что мы сделали… для магов и их помощи людям?

Джонатан ответил не сразу.

— Не знаю, — сказал он. — Хотелось бы думать, что да. Мы вдвоем спасли около двадцати жизней. Если бы мы работали все вместе, то спасли бы всех. Пусть они обдумают это.

Вопрос, что тревожил меня с момента, как мы покинули холм, выбрался из моего горла:

— Я смогу рассказать папе о том, что умею делать, обо всем обществе…? Мне нужно что-то ему сказать.

Джонатан крепче обнял меня рукой.

— Пока ничего не говори. Мы еще не знаем, что будет с раскрытием общества… и убедит ли это правящих магов так поступить. Придется ждать.

— И что нам делать сейчас?

Его пауза была еще длиннее.

— Идти домой, — сказал он. — Я сначала поговорю со своими родителями, пойму ситуацию. Если твой папа доберется домой раньше нашей следующей встречи, сможешь сыграть смятение. Он с трудом верит увиденному, так что можно убедить его, что это была не ты.

Я не была в этом уверена. Он назвал меня по имени. Смотрел на меня.

— Я встречу тебя завтра после занятий, и мы поговорим с кем-нибудь из властей, — сказал Джонатан. — Тогда у меня уже будет ответ, обещаю. И мы сможем двигаться вперед.

В мире магии, а не в том, где я жила семнадцать лет? Как долго мне глупо врать папе? И даже если это изменится…

Я слушала гул поезда, а потом все же спросила:

— Думаешь, если маги раскроют обществу, что умеют делать, что мы можем делать, простаки примут нас?

— Вряд ли, — сказал Джонатан. Он не мешкал в этот раз. — Всегда кто-то будет бояться того, что им сложно понять. Ты же видишь, сколько у них конфликтов только из-за того, кто родился в стране. Но мы постараемся сделать лучше. Если не дать шанс, лучше не станет.

Всегда будет кто-то, кто боялся. Я закрыла глаза, вспомнила лицо папы. Слезы подступили к глазам.

А если он уже не сможет смотреть на меня как раньше?

* * *

Такси, оплаченное Джонатаном, высадило меня у моего дома. Я задержалась в теплом ночном воздухе у пекарни. Фонари гудели сверху.

Мне не нравилось быть одной ночью, но идти в квартиру, где мог уже ждать папа, не хотелось. От моей одежды все еще несло гарью. Придется выкинуть эти вещи. Будто потеря одних из любимых джинсов была большой проблемой.

Головная боль утихала. Я подумывала убрать запах чарами, но, как только сосредоточилась на магии вокруг себя, мысли разбежались.