Разоблаченная

− Понятно. Ясно. Я накину это на вас. − Доктор Франкель накрывает меня куском синей стерильной ткани, оставляя квадрат посередине открытым.

Квадратный вырез обрамляет мой шрам на бедре и доктор использует пластырь, фиксируя ткань, убеждаясь, что она останется на месте. Франкель достает пару стерильных перчаток и очень осторожно, касаясь лишь края раструбов, натягивает их на руки.

Поднимая шприц, доктор смотрит на меня.

− Маленький укол. − Он делает инъекцию, холод проходит по моей коже, и я уже ничего не чувствую. − Немного йода для дезинфекции вашей кожи... − Из маленькой надорванной коробки видно коричневую жидкость и ватный тампон.

Холодный йод окрашивает мою кожу в оранжевый.

Доктор разрывает еще один пакет, в нем скальпель и пара щипцов. Франкель подводит скальпель к моему шраму и надавливает, спрашивая:

− Что-нибудь чувствуете?

Я качаю головой.

− Нет!

− Очень хорошо. Я начинаю. Может, отвернетесь? И если вдруг анестетик начнет отпускать, дайте мне знать, и я добавлю дозу. Я не хочу, чтобы вы что-то почувствовали.

− Хорошо. Продолжайте.

Я с долей любопытства наблюдаю, как доктор Франкель прижимает кончик скальпеля к моему шраму, свободной рукой натягивая кожу рядом с ним. Короткий взгляд на меня, чтобы удостовериться, что я ничего не чувствую, и аккуратный надрез на всю длину шрама. Пошла кровь: он вытер ее куском ткани и раскрыл надрез. Я завороженно смотрела, как открылась моя рана. Шрам располагался на бедре, но чуть ближе к ягодницам, прямо за бедренной костью, чтобы ничто не выдавало присутствие инородного предмета под кожей. Мгновения поиска щипцами и доктор уже подцепил чип − маленький кусок пластика, красный от крови. Он был крошечным, почти невесомым, раздался стук, когда Франкель поместил его в лоток. Он быстро наложил шов темными нитками и повязку на место разреза.

Вся процедура заняла от силы пять минут от начала до конца.

− Отлично, вот и все. − Снимая перчатки, доктор Франкель собирает медицинские предметы, не дезинфицируя, выбрасывает шприц в мусорное ведро, а инструменты складывает в ящик с надписью «Острое» на стеллаже.

− Благодарю вас, доктор Франкель, − говоришь ты. − Ваш расчетный счет пополнится сегодня до конца рабочего дня.

− Не сомневаюсь. − Быстрый взгляд на Калеба. − А сегодняшний вечер?

− У отеля вас будет ожидать лимузин, а ваша спутница уже готова составить компанию на вечер. − Ты берешь паузу. − Я должен напомнить правила поведения, касающиеся моих сотрудников. Она ваша спутница только на вечер. И, конечно, вы можете действовать на свое усмотрение, в расчет за проведенную процедуру.

− Не нужно напоминать мне о расчетах, Мистер Индиго. Я прекрасно знаю правила. Я подписывал договор о неразглашении несколько лет назад, и не в моих правилах молоть языком.

− Конечно, нет, − говоришь ты.

Снова взгляд в мою сторону.

− Осторожнее со швом. Он не очень большой и должен зажить сам в ближайшее время. Но постарайтесь не мочить его последующие сорок восемь часов.

− Я буду иметь это в виду. Спасибо, доктор.

− Рад был помочь. В следующий раз постарайтесь известить меня пораньше, а не за два часа до операции.

− Надеюсь, следующего раза не будет, − говоришь ты.

Доктор Франкель смеется.

− Ох, уж эта доля врачей. Нас рады видеть, когда мы приходим, еще счастливее, когда мы уходим. А лучше всего, когда с врачами вообще не приходится встречаться. − С этими словами доктор Франкель выходит за дверь.

Когда хороший доктор уходит, ты переводишь взгляд на часы, а потом на меня.

− Самые дорогие семь минут, я бы сказал.

− Если бы ты не распорядился вживить мне этот чип, тебе не пришлось бы тратить три миллиона долларов на то, чтобы вытащить его. − Я хмурюсь. − Зачем ты сказал вшить в меня чип слежения, Калеб?

Ты почти не дышишь.

− Минутная слабость. Я хотел знать, что могу помочь тебе в любой момент...

− Инвестиции?

− Ты действительно склонна верить в самое худшее?

− Действительно. − Я одеваю нижнее белье и одергиваю подол платья, оно послушно возвращается на место, когда я встаю. Я немного в растерянности, потому что мое бедро все еще онемевшее. − И неспроста.

− Ты неверно истолковываешь ситуацию.

− Потому что ты скрываешь от меня правду! Поэтому у меня нет возможности истолковать ситуацию верно. − Я пробую встать с кровати, ищу равновесие, чтобы не упасть.

− И я не могу понять тебя. Ты − моя главная головоломка.

Ты просто смотришь на меня. Нет слов? Я жду, но ты не произносишь ни слова.

Я качаю головой и ухожу, или вернее пытаюсь уйти. Я вынуждена цепляться за любую поверхность, чтобы передвигаться: от кровати к двери, от двери к стене, от стенки к лифту. Я прислоняюсь к стенке лифта и пытаюсь восстановить дыхание. Местный наркоз начинает отходить и мое тело напоминает, что его совсем недавно разрезали и зашили. И это неприятное ощущение. И почему-то я не удивлена, что ты не останавливаешь меня, не идешь за мной. Это не новость для меня.