Разоблаченный любовник (Др. изд.)

– Вчера я начал расследование. Сперва залез в Хроники.

Восемнадцать томов на древнем языке по истории вампиров. Тоска зеленая. Проклятые книжки было так же интересно читать, как инвентарный лист в компьютерном магазине.

– Если я там ничего не найду, есть еще где посмотреть. Устные предания, записанные вкратце, всякое такое. Не верится, что за двадцать тысяч лет отстаивания нашего места в этом мире ничего подобного не происходило. Сегодня хочу над этим поработать.

Потому что сон вряд ли придет к нему на помощь. Прошла неделя со времени его последнего сна, и маловероятно, что сегодняшний день будет исключением.

Черт… бодрствование на протяжении восьми дней не очень-то полезно для мозга. Без регулярного сна психоз может запросто пустить корни, изменив его до неузнаваемости. Удивительно, что Вишу еще в своем уме.

– Ви? – произнес Рэт.

– Прости, что?

– Ты в порядке?

Вишу впился зубами в говядину и начал жевать.

– Угу, вполне. Полнейший порядок.

Двенадцать часов спустя, когда сгустились сумерки, Ван Дин остановил свой грузовик под кленовым деревом на чистой и милой улочке.

Ему все это не нравилось.

Дом на другой стороне лужайки не вызывал беспокойства: подумаешь, еще один дом в еще одном районе. Проблема в том, что на въезде были припаркованы машины. Целых четыре.

А договаривались, что он встретится с Ксавье тет-а-тет.

Сидя в кабине грузовика, Ван внимательно присматривался к дому. Жалюзи опущены. Внутри горят только две лампы. Свет на крыльце выключен.

Но на кону стояло много чего. Сказать «да» этому болвану значило, что Ван сможет бросить стройку, уменьшив нагрузку на тело. Он заработает в два раза больше, чем сейчас, и накопит денег, чтобы прожить, когда уже не сможет драться.

Ван вышел и приблизился к парадному входу. От вида коврика для ног с изображением плюща у него по телу почему-то побежали мурашки.

Дверь распахнулась прежде, чем Ван нажал на звонок. Ксавье стоял по другую сторону порога, огромный и словно весь в побелке.

– Ты опоздал.

– А ты сказал, что мы будем одни.

– Тревожишься, что не управишься с компанией?

– Зависит от компании.

Ксавье отошел вправо.

– Почему бы тебе не зайти и не проверить?

Ван не двинулся с коврика.

– Чтобы ты знал: я сказал своему брату, что еду сюда. Адрес, и все такое.

– Которому брату: старшему, младшему?

Ксавье улыбнулся, видя, что Ван прищурил глаза.

– Да, мы знаем о них. Как ты и сказал: адреса, и все такое.

Ван сунул руку в карман парки. Девятимиллиметровый пистолет скользнул в ладонь, словно найдя дорогу к дому.

«Деньги, думай о деньгах».

Спустя несколько секунд Ван произнес:

– Приступим к делу или продолжим трепаться здесь?

– Это не я по ту сторону двери, сынок.

Ван зашел внутрь, не спуская с Ксавье глаз. В доме было холодно, словно отключили отопление, или здесь вообще никто не жил. Отсутствие мебели говорило о втором.

Ван напрягся, когда Ксавье полез в задний карман. Но он достал другого рода оружие – десяток новеньких стодолларовых купюр.

– Так мы договорились? – спросил Ксавье.

Ван огляделся. Затем взял деньги и спрятал их.

– Ага.

– Хорошо. Начинаешь сегодня вечером.

Ксавье повернулся и прошел в глубь дома.

Ван следовал за ним, оставаясь начеку. Особенно когда они спустились в подвал и Ван увидел еще шестерых Ксавье, стоящих у подножия лестницы. Все – высоченные, бледноволосые, со странным старушечьим запахом.

– Похоже, у тебя тоже есть братья, – невзначай проронил Ван.

– Они не братья. И не употребляй здесь этого слова.

Ксавье посмотрел на головорезов.

– Это твои ученики.

Двигаясь самостоятельно, но под присмотром медсестры в полной защитной экипировке, Буч опустился обратно на кровать, наконец-то помывшись и побрившись. Катетер и капельницу убрали, и он неплохо поел. Из прошедших двенадцати часов крепко проспал одиннадцать.

Боже… он опять чувствует себя человеком, а скорость, с которой идет восстановление, – просто как дар, ниспосланный ему с небес.

– Вы хорошо справились, сир, – сказала медсестра.

– Следующая остановка – Олимпиада.

Он натянул на себя покрывало.

Когда медсестра ушла, Буч взглянул на Мариссу. Она, склонившись над вышивкой, сидела на койке, которую принесли по его настоянию. С тех пор как он проснулся около часа назад, Марисса вела себя немного странно, словно хотела что-то ему сказать, но не могла решиться.

Он обвел взглядом роскошную копну волос, изящные руки, персиковое платье, раскинувшееся по временной кровати… а затем остановился на лифе. Элегантные пуговки спереди шли вниз. Примерно сотня штук.

Буч заерзал ногами, почувствовав волнение. И – прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы освободить каждую жемчужинку.

Его тело всколыхнулось, кровь прилила к плоти промеж ног, заставив ее набухнуть.

Кто бы подумал? Воистину ему стало лучше.

И, черт возьми, он попросту негодяй.

Он отвернулся от Мариссы и закрыл глаза.