Разочарование. Пятый пояс

Достаточно.

Моргнув уже в настоящем мире, я дёрнул Пиатрия:

— Бегом. Бегом!

Он выронил уже пустой фиал, заковылял за остальными, с каждым шагом опираясь на повреждённую ногу всё уверенней.

Хорошо, что Лая была ранена в руку, впрочем, будь даже иначе, я справлюсь с такой мелочью, только что проверил.

Мою уверенность тут же стёрла мысль Седого:

— Малец, быстрей, иначе мы рискуем сдохнуть в этих гарховых землях Ян.

Ладно. Я тряхнул головой. Ладно. Дохнуть я не собираюсь. Толкнул мысль ко всем сразу:

— Сколько этих дарсовых големов прибежит? Не могут же они все бежать в одну сторону?

Первой ответила, как это ни удивительно, Лая:

— Конечно, не могут.

Следом за ней торопливо буркнул Мирак:

— Мы раз попадали в Бедствие, его сигнал был в несколько раз меньше, и то их там были тысячи. Тысячи!

Меня не впечатлило то число, что он выкрикнул, зато задело другое. Я даже переспросил:

— Помнится, когда в прошлый раз мы сидели у костра, ты это слово произносил чуть менее, — на миг замялся, подбирая слово, — пафосней. А сейчас прямо-таки с придыханием — БЕДСТВИЕ!

Он обернулся через плечо, зло сузил глаза:

— С твоим Возвышением, неужели ты не видишь размера шара? Одно дело, когда заденет пять-десять отрядов идущих, другое дело, когда накроет все земли одного из союзов. Тысячи…

— Да-да, тысячи големов…

Он тоже перебил меня:

— Тысячи идущих погибнут! Чем тебе это не Бедствие?

Я прикусил язык и задумался. Хотя всё равно происходящее меня то ли злило, то ли раздражало, то ли бесило, то ли разочаровывало. Скорее, всё же последнее. В тюремных Поясах Бедствием наказывают Стражи. Здесь Бедствием идущие наказывают себя сами. Там на беззащитные земли приходят сектанты. Здесь на жадных идущих нападали стражи давно погибших Древних. Нет, скорее злит.

— Сами виноваты, — закончил мои размышления Седой. — Я же говорю — делаете всё не по уму, а потом ищете виновных.

Мирак осторожно заметил:

— Я ничего не ищу, старший.

— Ну не ты, так другие. Те, что выберутся живыми оттуда. Будут орать — да мы себе лазили по руинам, резали травы, убивали Зверей, а тут шар, а тут Бедствие и у моей подруги оторвало ноги, она умерла на моих глазах, вот, вот на мне ещё остались следы её окровавленных пальцев!

Мирак запнулся, обернулся на Седого, весь какой-то перекошенный и позеленевший.

Седой же на него даже не глянул, буркнул явно мне, но почему-то теперь вслух:

— Сигнал огромный, големов там подготовлено видимо-невидимо. Сначала они рванут во все стороны. Затем быстро отыщут ближайших врагов и насядут на них. Об этом узнают другие, те что промахнулись, подтянутся на веселье и драку с «сектантами».

Лая зло переспросила:

— Веселье, старший?

И к ней Седой не повернул головы:

— Затем уже большими отрядами начнут рыскать во все стороны, выполняя вложенную в них задачу — убить врагов! Так и будут от одной толпы к другой бежать. Гляди.

Седой даже остановился, провёл рукой черту в воздухе. От всё ещё висящих в небе шаров Бедствия к…

Я тоже остановился, как и остальные, прикинул направление. К городу Ян. Прошептал:

— Все ринутся по прямой к спасению, к краю зоны запрета техник и к стенам.

Лая кивнула:

— Им придётся немного скривить путь, чтобы вписаться в главный изгиб Поля Битвы здесь, но это всё равно будет кратчайший путь.

— Вот за ними и будут мчаться орды големов. Рвать на куски отстающих и тех, кого они начнут нарочно бросать им в пасть, чтобы замедлить.

Все молчали, Пиатрий оглядел бесстрастные лица Лаи и двух её напарников, охнул:

— Да как такое может быть?

Седой усмехнулся:

— Не ходил глубоко, Пиатрий, платя налог Ян, да всё со своими? Уж поверь тому, кто видел подобное не раз — такое происходит сплошь и рядом. Но это их беды. Мы же не будем ломиться по прямой, уж очень быстро бегают те, кто пытается спасти свою шкуру, как бы не догнали нас вместе с големами, — движением головы указал. — Мы идём туда.

Лая проследила направление, кивнула:

— Малый южный проход. Верно, старший? Втрое дальше, узко, извилисто.

— А главное, — довольно усмехнулся Седой, — если туда кто и побежит, то это будет небольшой отряд, а значит, и големов будет немного. Всё, хватит стоять, побежали, побежали!

И мы побежали. В меру сил Пиатрия. Я видел, как Седой не раз и не два косился на него, но молчал и даже мысли не проронил на этот счёт. К тому же ни зелье, ни лечение не прошли даром, Пиатрий понемногу бежал всё легче и всё быстрей. Но это не мешало ему цедить себе под нос:

— Мой кисет, моё кольцо, мои зелья. Будь со мной мои зелья, я бы уже был бы здоров. Моё кольцо.