Разочарованные (СИ)

– Почему ты сразу не могла быть такой податливой? – шепчет Драко, продолжая языком ласкать покрасневшую кожу.

Грейнджер была права в одном: Малфой не джентльмен и до Нотта ему далеко. Пока он ее гладил, стояк лишь крепчал. Он понимал, что ей будет больно, но он возьмет свое. Если эта упрямая гриффиндорка не захотела по-хорошему, то пусть извлечет урок из плохого.

С ягодицы язык плавно перешел на большие половые губы. Малфой хорошенько их обработал языком, извиняясь за то, что несколько раз хорошо к ним приложился. Гермиона вздрагивала каждый раз, что заставляло парня трепетать. Двумя пальцами он раздвинул половые губы и припал к клитору.

Спустя несколько минут Драко получил желаемое – ее стоны, тихие, робкие, приглушенные стали чаще и чаще срываться с ее губ. Парень осмелен и протолкнул пару пальцев в ее влагалище. Влажная.

Наконец-то.

– Больно-о-о, – тихо прошелестела Гермиона.

– Знаю, – согласился Драко. – В следующий раз будешь сговорчивее.

Его губы обсасывали клитор, язык аккуратно кружил вокруг него, периодически нагло касаясь, заставляя Гермиону стонать громче. Параллельно он стал аккуратно сгибать пальцы в ней. И пусть стоны были не только от удовольствия, Драко это вполне устраивало.

Грейнджер была на пике возбуждения. Малфой это знал, видел, чувствовал. Он осторожно вытащил пальцы из ее влагалища и стал ласкать колечко ануса.

– Не надо, – в ужасе просит девушка, но Драко прикусил ее клитор, и девушка заткнулась, громко стукнувшись лбом о парту.

– Извлеки урок, – советует Драко.

Он усилил натиск своего языка, и на несколько минут Гермиона потерялась в ярких ощущениях. Но когда Драко стал неторопливо вводить палец в ее заднее отверстие, она вновь запаниковала и начала елозить.

– Грейнджер, блять, расслабься.

– Не могу! Мне больно!

– Будет больнее, если я тебя в жопу членом трахну.

И она резко затихла. Гермиона посчитала, что это не угроза, а часть его наказания. Он просто пугает ее. Надо ему не перечить, тогда он быстрее ее оставит в покое. Малфой почувствовал, как она расслабилась.

Ему потребовалось семь минут, чтобы она кончила от его языка и с двумя пальцами внутри.

– Ну что, Грейнджер, кончила? – он встал с колен.

– Да, – врать было бесполезно. Она не понимала, как боль и удовольствие могли идти рядом. Но это был оргазм сквозь боль. Гермиона решила, что она мазохистка, но это был яркий оргазм. Вот такого с ней еще не было. Кончило не только тело, но и мозг взорвался.

– Ну раз ты кончила, думаю, ты готова ответить мне взаимностью?

– Что?

– Отсосешь мне? Праздник все-таки, – усмехнулся блондин. – Я так и думал. Тогда я просто тебя трахну, да?

– Нет!

– И кто тут эгоист?

– Ты!

– Грейнджер, – он опустил с громким звуком ремень справа от ее головы. Член упирался во влагалище. – Мы можем повторить нашу прелюдию.

– Нет! – она задрожала.

– У нас же все доб-ро-воль-но, – издевательски протянул он. – Вза-им-но. Ты кончила, и скажешь мне “спасибо”.

– Спасибо, – на автомате сказала Гермиона.

– Другое спасибо, – закатил он глаза.

– Нет, – она вновь начинает хныкать.

– Повторим прелюдию? Или ты попросишь меня трахнуть тебя?

Она не могла попросить. Только не Грейнджер. Только не его. Но и еще одной порки она не вынесет. И он пошел ей навстречу.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– Да, – тихое, едва слышимое.

– Громче.

– Да.

– Что “да”? – он был бы не Малфоем, если бы даже тут не нашел момент для своего превосходства.

– Трахни меня.

– Уфф, Грейнджер, какие грязные словечки вылетают из твоего рта.

– Пожалуйста, трахни меня, – звонко просит она. А мысленно добавляет – поскорее.

Малфою не нужно было повторять трижды. Он тут же размазал капельку смазки, что проступила на его головке. С каким-то непонятным чувством он осмотрел Гермиону, а затем с животным рыком проник в нее.

Он не жалел ее. Он знал, что ей будет больно, поэтому беззастенчиво вдалбливался в ее влагалище. Одной рукой он держался за ее бедро, а второй – за парту. Толчки выходили грубыми, глубокими, но такими долгожданными. Ее болезненные стоны заставляли его лишь быстрее вколачиваться в нее.

Решив, что чем скорее он кончит, тем быстрее она останется в покое, Гермиона стала ему подмахивать. Было больно, но где-то там глубоко внутри, она получала удовольствие. Прикрытое, замаскированное ненавистью, но удовольствие.

– Нет, Грейнджер, – Драко замедлился, – ты так быстро от меня не отделаешься. Я целую неделю мечтал тебя трахнуть, так что, поверь, ты со мной надолго.

– Быстрее, – просит она, насаживаясь на его член.

– Поверь мне, ты сама будешь просить меня медленнее.

– Не дождешься, – бросает она.

– Ничему тебя жизнь не учит, – смеется он. – Может, в рот возьмешь? – Вновь предлагает блондин.

– Катись к Паркинсон.

– Серьезно, тебе же больно, так возьми в рот и дело с концом.

– Мне из-за тебя больно, придурок!

– Я счастлив, – он очертил тазом восьмерку, задевая максимально все. – Ну так что, в рот?

– Иди в жопу, – советует Гермиона.

А Драко только этого и ждал:

– Как скажешь, Грейнджер, – его член, мокрый от ее выделений и его смазки, выскальзывает из вагины и упирается в другую дырочку.