Разочарованные (СИ)

Она до сих пор не верила, что он из всех девушек в Хогвартсе обратил внимание именно на нее, проникся ее проблемами. Он даже подружился с ее мальчиками – Гарри и Роном. Попытался подружиться. Гермиона оценила этот жест – ведь даже друзья не смогли дать ей такого.

Розовая от горячей воды, она вышла из ванной, медленно промокая свое тело полотенцем.

А в соседней комнате Малфой прислушивался к этим звукам. В его руках был небольшой пузырек, и Драко искренне не понимал, почему он медлит. Он вообще не понимал, как такое могло прийти в его голову – только если от отчаяния. Он был уверен, что в жизни бы не додумался до этого, но Нотт заявил, что его девушка должна трахаться только с ним, а Гермиона повторила, заявив, что ноги ее раздвигаются только для Нотта. И все – мозг взорвался.

Поморщившись, он залпом выпил содержимое, чувствуя, насколько то противно на вкус.

Гермиона провела ладонью по запотевшей глади зеркала. Немного подумав, она вывела пальцем надпись “Love”, а потом, словно испугавшись, тут же зачеркнула ее.

– Трусиха, – злостно бросила девушка своему отражению. Но то ей не ответило, не отвергло это предположение, это обвинение, и Гермиона, вздохнув, принялась заплетать косу, чтобы утром на ее голове было что-то более менее цивильное.

Завтра – последний день зимы. Весна была для Грейнджер началом. Завтра они с Тео пойдут на вечеринку Слизерина. Первый раз вместе, как настоящая пара. Она улыбнулась. Завтра будет особенный день, она это чувствовала.

Опасливо она вышла из ванной комнаты, ожидая очередной стычки с Малфоем. На удивление, все было спокойно. Она юркнула в свою комнату, наложив на дверь чары. На всякий случай.

– Не включай свет, – доносится сзади.

– А я боялась, что твои незаконченные дела оказались важнее меня, – довольная, она развернулась.

Незаконченные? – он подумает об этом позднее.

– Я так скучал по тебе, – почему-то шепчет он.

– Я тоже, – она чуть ли не кинулась ему навстречу, но он оказался быстрее, потому что в момент оказался на ногах и припечатал ее тело к двери.

Его губы требовательно прошлись по линии подбородка и поползли ниже, сминая каждый миллиметр ее кожи.

– Тео, – ахнула она, когда пальцами одной руки он сжал ее сосок сквозь легкую ткань майки.

– Ты против?

– Нет, конечно, – и новый заряд электричества пробежался по позвоночнику и подкосил ноги, когда его пальцы вновь сжали сосок. – Нежнее, – просит она, уронив стон.

Нотт прижал свои губы к ее, заглушая дальнейшие протесты и стоны. Как только его рука наигралась с сосками, и те приятно кололи его ладонь, парень приподнял Гермиону над полом, заставляя обхватить его ногами. Одна рука намертво запуталась в ее кудрях, в то время как вторая неистово орудовала между ее бедер, заставляя гриффиндорку стонать и извиваться. Его губы оставляли короткие поцелуи на ее ключицах. Он довольно хмыкнул, когда почувствовал, что влаги на его пальцах стало до неприличия больше.

Он осторожно поставил ее на пол, но женские ножки подкосились, и Гермиона рухнула на колени.

– Неожиданно, – хмыкнул Теодор. Он поднял бровь в немом вопросе, и Гермиона, облизнув нижнюю губу, кивнула.

Ее руки немного дрожали, когда она расстегивала его ремень. Пуговицу она смогла расстегнуть лишь попытки с четвертой. Брюки упали вниз. Замерла не только Гермиона, но и Теодор. Для них это было впервые.

Слишком медленно, чуть ли не целую вечность, она стягивала его трусы к коленям. С его губ сорвался стон облегчения, когда напряженный член оказался на свободе.

Она широко распахнула глаза. Первый раз она видела его член так близко. Несмело она провела по нему пальцами, сжимая у основания. Он выругался себе под нос, и Гермиона убрала руку.

– Я случайно, – испугалась девушка.

– Сильнее, – он сам положил ее руку обратно и накрыл своей, задавая нужный темп.

Она быстро смекнула, что и как, и Теодор уперся одной рукой о косяк двери, а второй подбадривающе перебирал ее волосы.

Неземные ощущения. Гермиона Грейнджер на коленях – о таком можно только мечтать. Он даже прикрыл глаза, чтобы насладиться моментом. Он сам не понял, но в какой-то момент прикосновения стали нежными. До боли нежными. До агонии приятными.

Она робко сосала его член, беря не больше, чем наполовину, привыкая к новым ощущениям.

– Блять, – красноречиво показал эмоцию слизеринец.

Он зашипел сквозь зубы, когда она добавила язык. Сначала несмело, а потом все увереннее, он скользил по стволу, временами лаская уздечку. Его рука сначала замерла в ее волосах, а потом стала давить на затылок, заставляя принять глубже.

Гермиона было дернулась, но его хватка и давление не убавились.

– Пожалуйста, – просит парень, и Гермиона приоткрыла рот шире.

С протяжным стоном он толкнулся глубже. Отстранился, давая ей возможность отдышаться. А затем снова ворвался в ее рот на несколько сантиметров глубже. И так повторялось несколько раз. Ровно до тех пор, пока ее нос не встретился с его гладко выбритым лобком.

– Дыши носом, – советует парень, распуская ее косу окончательно. Намотав кудри на кулак, он делает первый резкий толчок.