Разочарованные (СИ)

Она терпит. Именно терпит, потому что член грубо толкается глубоко в горло. Ощущения такие, словно он разрывает его. Она пытается как-то смягчить его, царапая и гладя живот, но его это лишь сильнее распаляет.

Слизеринец пытается держать себя в руках, но ее покорность, податливость, забирают весь здравый смысл. То, как она пытается оттолкнуть его, а затем ее смирение, когда пальцы чертят узоры по его прессу – сносят крышу.

Но вот она обхватила основание члена, и Нотт разочарованно простонал, когда не смог вновь ворваться в ее такое желанное горло. Он больно дернул ее за волосы, заставляя взглянуть на себя. Его глаза были практически черными от желания, что текло по венам, сжигая все на своем пути.

– Я сама, – бормочет Гермиона. – Просто позволь мне, – она не договорила, поскольку ее губы уже сомкнулись на головке.

Он уже двумя руками оперся о дверь, в то время как Гермиона творила что-то невероятное внизу. В голове вихрем роились мысли, наподобие, где она научилась так классно отсасывать, сколько членов еще успело побывать в ее очаровательно-грязном ротике. Что еще, блять, она умеет?

Не долго думая, рывком, он поднимает ее на ноги. Секунда, чтобы посмотреть в ее глаза. В ее блядские глаза. В следующую секунду она уже упирается грудью в дверь, а его руки стягивают все ненужное, что на ней еще одето.

– Тео, – возражает девушка.

– Не сейчас, – резко отвечает он.

– Нет, нет, нет, – вырывается она. – Не так.

– А как? – он разворачивает ее снова лицом к себе.

– Нежнее.

– Тебе нежности мало?

– Я хочу… иначе, понимаешь?

Вместо ответа он подхватывает ее на руки, запечатлев поцелуй на шее.

– И не так! – кричит девушка, чувствуя, что ее снова прижимают к стенке, а пенис упирается в живот.

Вместо ответа он рычит и осторожно идет в сторону кровати, боясь споткнуться о спущенные штаны. Он аккуратно кладет девушку на спину и уже устроился между ее ног, как она снова недовольна.

– Что опять не так? – возмущается уже он, откатившись в сторону.

Черт возьми, с ней было нереально сложно. Но пиздец как хорошо.

Он замер, когда она сама забралась на него. Пожалуй, смотреть на нее снизу вверх одна из самых охуитетельных вещей на свете. Он пересмотрел свою жизненную позицию, когда она оседлала его.

– Даа, – довольно простонала она и начала медленные движения.

Положа руки на потные яйца, это был определенно лучший секс в его жизни. Сначала ему отсосали, а теперь его трахают. Да еще кто – сама Гермиона Грейнджер. Не кончить бы раньше времени. Он мельком посмотрел на часы – у него осталось не более семи минут. Надо очень ускориться.

Он протянул руку, и ухватился за грудь, что подскакивала в такт толчкам. Грейнджер была прекрасна в своей страсти. Он не смог отказать себе в удовольствии прокрутить сосок сквозь пальцы, вызвав очередной стон. Он потянул девушку на себя, меняя угол проникновения, и девушка наградила его гортанным стоном. Она аккуратно облокачивалась на свои руки, в то время как его собственные сжали ее бедра, чтобы самому толкаться в нее. Просто до дури.

Она приоткрыла рот, и слизеринец думал, что она его поцелует, поэтому подался ей на встречу. Но все получилось иначе. Для обоих было неожиданно. Но очевидно.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Тик-так – шло время.

Тут-тук – сердце отмеряло ритм.

Она.

Его.

Любит.

Пиздец подкрался незаметно.

Он ее перевернул, снова оказавшись сверху. Перенес центр тяжести на руку и впился в ее губы. Буквально кусал до крови. Он никогда бы не сказал этого будь собой, но сейчас можно было.

– Я… я тебя тоже, – выдохнул он, а потом сорвался на бешеный ритм, сбивая их дыхание к черту.

Она извивалась, кричала, стонала, а он брал свое. И чувствовал, как с каждой секундой двигаться в ней было теснее. И он прекрасно ее понимал.

Она отчаянно пыталась поймать его взгляд, чтобы понять, что не так, но он ловко уходил от этой встречи. На какую-то долю секунды, но это все же произошло. В свете луны его глаза не были такими яркими, они отдавали каким-то серебром. Взгляд властно, оценивающе скользил по ней, и Гермиона, не выдержав, отвернулась в сторону, стараясь выкинуть ненужные мысли из головы.

Не сейчас. Не в такой момент.

Она уткнулась взглядом в его татуировку. Девушка бы никогда не подумала, что наступит день, когда это уродство не будет вызывать в ней трепет отвращения. Или жалость.

Быстрые, рваные движения не давали продолжить мысль. Она встречала каждый толчок, обхватив его шею руками. Встречала так отчаянно, как ей позволяли их переплетенные ноги.

Тик-так – время подходило к концу.

Гермиона моргнула, словно пыталась прогнать наваждение. А потом еще пару раз, но картинка не менялась. Гриффиндорка никак не могла понять, то ли татуировка на предплечье становится ярче, то ли кожа бледнеет.

Тик-так – время вышло.

Закрыв глаза, она поворачивается к Нотту. Медленно, со смесью страха, она открывает глаза.

Ей снова приснился кошмар. Ее фирменный кошмарный сон.