Разочарованные. Трилогия (СИ)

— Обнаружив бесчувственного Бориса Ивановича, отключенную сигна-лизацию и отсутствие света, я бросился в зал, где расположены наши экспонаты, — как ни странно на этот раз Ларин сразу перешел к сути: — Там практически все было на своих местах. Все. Только одна витрина оказалась вскрыта. Злоумышленники похитили… Вот сейчас, — дрожащими руками Филипп Филиппович расстегнул папку, извлек из нее какой-то документ, и протянул листок полковнику: — Посмотрите. Видите, что они украли? Это катастрофа.

Скавронский взял документ и внимательно пробежался по нему глазами. На листе бумаги была изображена некая старинная монета. Изображение было сильно увеличено но, не смотря на это обстоятельство, Олег Федорович так и не понял какую именно ценность представляет собой это денежное средство.

— Простите, — бросая взгляд то на ксерокопию, то на директора музея, признался полковник: — Я не очень-то хорошо разбираюсь в нумизматике. Я понятия не имею, что это за монета. Вы не могли бы уточнить?

— Ну, конечно же, — Ларин снисходительно улыбнулся: — Мало кто смог бы с одного взгляда определить, что это за монета. Вы не исключение. Позвольте задать вам один вопрос?

Вместо ответа, Скавронский кивнул.

— Скажите, Олег Федорович, вы верующий?

Не понятное любопытство Филиппа Филипповича обескуражило полков-ника: — Я, скорее атеист, — пробормотал он.

— Печальный выбор, — резюмировал директор музея: — Но в любом случае, это не страшно. Вы, несомненно, слышали историю Иисуса Христа?

— В общих чертах, — уклончиво ответил Скавронский.

— Значит сама суть вам, все-таки, известна? — продолжал выпытывать у Олега Федоровича его осведомленность в области религии Ларин.

— Думаю, да.

— Припомните, пожалуйста, благодаря чьим стараниям посланник божий, оказался на Голгофе?

— Ну, был там какой-то апостол, который предал его. Он еще потом повесился на ольхе, — выложил свою версию произошедшего полковник.

— На осине, — поправил Скавронского Филипп Филиппович: — Но в общих чертах верно. Это был Иуда. Он продал своего учителя за тридцать сребреников. Об этом, я надеюсь, вы то же слышали?

— Безусловно, — Олег Федорович, перевел взгляд обратно на бумажный лист, затем вновь посмотрел на директора музея, и сам, удивившись своей догадке, поинтересовался: — Но, не хотите же вы сказать, что это и есть тот самый, как его там, серебряник?

— Сребреник, — уточнил Ларин: — Один из них. Я же говорил вам, в нашем музее собраны уникальные вещи. Говоря на чистоту, эта монета была самой уникальной из них.

— Значит, украли только ее? Больше ни чего не пропало?

— Все, кроме сребреника осталось на своих местах, — констатировал Филипп Филиппович.

— И в чем заключается ценность вот этой улики? — потряс ксерокопией в воздухе полковник.

— Вот еще, — директор музея порылся в своей тонюсенькой папке и положил на стол перед Скавронским еще два аналогичных листа: — Это документы, доказывающие историческую ценность монеты, и подтверждение того, что данный экспонат выставляется именно в нашем музее. Вернее выставлялся.

— Хорошо, — пробежав глазами по листкам, произнес Олег Федорович: — Но вы упоминали еще про какую-то улику, если мне не изменяет память. Что это такое?

— Видеопленка с записью налета, — мгновенно ответил Ларин: — Перепи-сать мы ее еще не успели, так что она находиться в единственном экземпля-ре. Я не рискнул взять подлинник с собой. Я несколько рассеян, мог бы за-быть ее в автобусе, и тогда найти похитителей было бы чрезвычайно трудно. А так, это хоть какая-то помощь в вашем расследовании.

— Филипп Филиппович, минутку, — запутался полковник: — Вы же сами говорили, что музей был обесточен. Откуда взялась кассета с записью налета? Это что, еще один презент от ваших коллег из-за границы? Видеокамера на батарейках?

— Ну, нет же, — принялся растолковывать директор музея: — На пленке засняты несколько последних минут перед тем, как сигнализация была отключена. Там хорошо видно, как злоумышленник проникает в музей, пробирается к рубильнику и системе охраны нашего музея, а затем запись внезапно обрывается.

— Злоумышленник, — задумчиво протянул Скавронский, складывая документы, переданные ему Лариным в стопку: — А раньше вы упоминали, что налетчиков было несколько. Вы просто оговорились, или же, простите, Филипп Филиппович, это свидетельство вашей рассеянности?

— Нет, все верно, — подтвердил свои слова директор музея: — Видеозапись демонстрирует только одного из них, а вот показания Бориса Ивановича, позволяют сделать вывод, что на музей напали сразу несколько человек. Минимум трое.

— Что именно рассказал вам Борис Иванович? — уточнил Олег Федорович.