Разоритель Планет

— Хорошо. А что Вы можете сказать о Товроке? Вы что-то о нем знаете? — спросила девушка, глядя на Романо.

— Товрок — это совсем нетипичный рогариец. Он прожил что-то около ста с лишним лет, был послом рогар в Федерации, а также видел три рогарийских войны. Третья на его счету стала последней. Насколько понимаю, он разочаровался в эффективности традиций рогар и поэтому начал модернизировать себя. В том бою он показал то, что протезированный рогариец способен на то, на что неспособен рогариец обычный. Он с легкостью пробился через нас, а мы почти поголовно имели различные импланты по типу выделителей адреналина, различных синхронизаторов оружия с тактическими шлемами, но нам это не помогло. Товрок был настоящей машиной для убийств, и мне страшно представить, что было бы, если бы таких, как Товрок, было бы значительно больше. Рогарийцы очень традиционны в своих оружейных предпочтениях, это пока что и не позволяет им сражаться с нами на равных, но когда таких, как Товрок, станет больше — Федерации конец. Рогариец — это создание войны, а Товрок его идеал в плане мобильности и смертоносности.

— Вы сказали, что генерал таким образом мог произвести самоубийство. Почему Вы пришли к таким выводам? — спросила девушка, смотря на Романо.

— Почему? Традиции рогарийцев до сих пор порой восходят к судебному поединку, каким бы варварством это не казалось, но поединок имеет в своей сущности определенные правила, которые, кстати, отсутствуют в наших судах, когда человек с толстым кошельком может купить судью. Так вот… Товрок не имел права участвовать в таких поединках, так как улучшил свое тело, то есть любой спорный суд был автоматически им проигран, так как он являлся рогарийцем без чести. Кроме этого, следует отметить то, что рогарийцы довольно сильно возненавидели Товрока после того, как он заменил свои руки и ноги, оружие на руках в виде плазменного резака и плазменного пульсара привело их в еще большее бешенство. Я читал то, что над ним даже была произведена общественная казнь перед самой войной, его практически стерли из истории, от него отвернулась его семья, но, кстати… Практически стерли — это его старую версию. Его просто вычеркнули из живых в возрасте семидесяти лет, когда он впервые и заменил железом свои руки и ноги. По сути, мы сражались с живым трупом, который мертв для своего общества, однако оставался командиром своей армии. Вероятно, армия была также и умерщвлена, несмотря на то, что имплантов на них не было, — Романо почесал затылок. — Видимо, с этим и связано то, что рогарийцы тогда не пытались брать живых.

— Вы, кажется, очень близко знакомы с культурой рогарийцев. Можете рассказать о том, откуда у Вас такие знания? — спросила девушка, а Романо усмехнулся.

— Ну, Кира, меня в армии готовили к войне с рогар, поэтому наиболее важно было понять то, кем является враг. В бою ты должен знать повадки противника, а также то, каким культурным кодам он подчиняется в бою. Конкретно у рогарийцев таких кодов очень много, но в бою с Товроком этих кодов не было, именно поэтому мы и не выдержали лично его нападения. С одной стороны, подобная учеба имеет плюсы в виде того, что ты понимаешь, как ведет себя обыкновенный противник из этой расы, но с другой стороны, если ты сталкиваешься с таким, как Товрок, вся система ломается. Он был способен творить то, что сможет сделать совсем не каждый человек, — Романо задумался. — В бою с традиционными расами, это довольно эффективно. Они движимы определенной «честью» и прочим, но если ты сталкиваешься с расой, готовой пересекать свои традиции ради победы, ты, как бы, автоматически проигрываешь. Поэтому я считаю, что надо знакомиться с культурой врага, а также знакомиться с базовыми тактиками, снаряжением и вооружением, однако надо быть готовым к тому, что враг может мимикрировать под тебя, а Товрок сделал именно это.

— Что Вы имеете в виду под словом «мимикрировать»? То есть, противник готов видоизмениться, даже вразрез со своими культурными кодами?