Разорванная связь

Мой живот скручивается, и мне приходится напомнить себе, что раны на голове кровоточат, и он, вероятно, не так уж сильно ранен, но все равно трудно удержаться от того, чтобы не проблеваться при виде этого. Никто не пытается помочь ему подняться, и когда мы наезжаем на очередную кочку, он стонет от боли, вызванной тем, что его подбросило.

Грузовик резко останавливается, и парень, стоящий между мной и Сейдж, ворчит, хлопает кулаком по металлической обшивке и кричит: — Ради всего святого, Дэниелс, соберись, пока не убил нас всех!

Дэниелс.

Это старая привычка, но запоминание как можно большего количества имен уже спасало мне жизнь, так что я тут же возвращаюсь к ней. Вокруг нас открываются и захлопываются двери, но никто не двигается, пока не откроется задняя. Мне досадно, что все они все еще в масках, потому что я не знаю, узнает ли меня кто-нибудь из них.

Я не пойму, пока не станет слишком поздно.

Один из них говорит, но невозможно сказать, кто именно. — Уберите их, нас перевозят через пять минут, и мы не принимаем нахлебников и не занимаемся благотворительностью.

Парня на земле двигают первым, тянут и опускают на землю, и наконец одна из членов Сопротивления снимает маску, чтобы осмотреть его. У нее светлые волосы, подстриженные близко к черепу, и татуировка в виде розы под одним из глаз. Она не выглядит злой, но я уже поняла, что даже самые милые и добрые на вид люди могут быть монстрами.

— Он сильный, элементаль. Я бы оставила его.

Один из других срывает маску и огрызается: — От элементалей больше проблем, чем пользы. Нам нужны бойцы, а не кто-то, кто будет следить за тем, чтобы это был хороший день.

Она пожимает плечами и перемещает парня влево, достает пистолет и стреляет ему в голову. Один из Одаренных напротив меня в грузовике кричит, звук заглушается кляпом, но в ушах все равно щемит.

Мне приходит в голову, что именно здесь проявляется моя собственная травма, потому что ни разлетающиеся повсюду осколки черепа, ни кровь и мозговое вещество меня не беспокоят. Как будто та версия меня, которую раньше тошнило от крови, давно исчезла, и ее заменила выжившая я. Та девушка, которая когда-то… ну, скажем так, мои руки не так чисты, как мне хотелось бы.

Между мной и блондинкой с пистолетом нет особой разницы.

Ничего, кроме того, на чьей мы стороне в споре.

Одного за другим нас подводят к проверке. Сейдж получает мгновенный пропуск, ее проталкивают вперед, чтобы она стояла и ждала остальных. Вторая девушка – перевертыш, и она тоже проходит. Последний парень – тоже Пламя, но он не такой сильный, как Сейдж. Они спорят минуту, прежде чем решают оставить его. Меня ставят перед тестером последней, и у меня перехватывает дыхание.

Так близко, я узнаю ее.

Мне приходится заставлять себя не паниковать. План не изменился: если она узнает меня, я выпущу свой дар и использую все имеющиеся у меня силы, чтобы не дать Сейдж или кому-то из других Одаренных оказаться в роли залога.

Затем я убегу.

Карлин, блондинка с пистолетом, которая в последний раз, когда я ее видела, была брюнеткой без татуировки на лице, хмурится, глядя на меня. Она не узнает меня, но она также не имеет представления о том, кто я и на что способна.

Парень без маски огрызается: — Ну что? Мы оставляем ее у себя или нет? Потому что транспортировка менее чем через две минуты, нам нужно двигаться.

Ее губы кривятся, и она огрызается: — Она слишком сильна, чтобы бросить ее, но я не могу увидеть, что она такое. Она… пустая.

— Мы не принимаем халявщиков, убей ее.

Карлин убирает пистолет в кобуру и качает головой. — Ты не слышал меня, Дэниелс? Она буквально сочится энергией, ты не убьешь такой потенциал.

Он злится на нее и хватает меня за руку. — Я не чувствую этого, но ладно, ты можешь потыкать и прощупать ее позже, чтобы выяснить, что происходит под капотом.

Конечно, он не чувствует, только люди вроде Карлин могут почувствовать силу, которую я отчаянно сдерживаю, чтобы они не узнали об этом. Я видела, как она держит малышей и точно оценивает их способности, она сильнее многих в том, что может сделать.

Карлин будет в ярости, когда поймет, кто я.

Нас везут в открытое поле, грузовик и труп Одаренного бездумно оставляют позади, и хотя я не вижу указателя, мы останавливаемся в очень определенном месте. Затем все участники Сопротивления снимают перчатки и хватают друг друга и каждого из нас, пока мы все не соприкоснемся, кожа к коже.

Раздается хлопок, а затем из воздуха появляется женщина и шлепает Карлин по руке.

Следующий хлопок громче, и мой желудок сокращается, когда нас переносят.

Я чертовски ненавижу это дерьмо.

Сейчас мы можем быть где угодно. Буквально где угодно. Однажды меня переместили в Египет на две недели, чтобы скрыть от особенно хорошо разведывающей тактической группы. От ощущения такого перемещения меня тошнит, и в тот момент, когда наши ноги снова оказываются на земле, я сползаю вниз, задыхаясь и стараясь, чтобы меня не стошнило.