Разорванная Земля

Красные шахты пронизывали горы на севере словно гигантский термитник. Ещё с доисторических советских времён здесь добывали разнообразные цветные металлы. Встречалось и золото. Но потом в одном из мест открыли месторождение урановой руды. Именно тогда город преобразился. Тысячи людей были отправлены сюда в качестве каторжан, позже появились и те, кто прибыл за длинным рублём. Суровое время, принёсшее страдания многим, закончилось в период Лжедержавия. Самые древние и глубокие шахты были закрыты, по разным причинам: какие-то полностью выработаны, какие-то стали слишком опасными. Однако когда Барон пришёл к власти, он расконсервировал некоторые из них. Аридиум, неизвестный до этого, оказался достаточной причиной, чтобы вернуть в моду каторжные работы.

Солдаты Центра-0 прибыли к шахте № 5 в районе трёх часов дня. Расположившись лагерем на площадке у ворот, за которыми начиналась мгла, они начали имитировать ежедневную кипучую деятельность. Люди снова собирали палатки, кто-то занимался полевой кухней. Над местностью сразу же поплыли аппетитные запахи, и даже появились стайки детей, с любопытством кружащие вокруг солдат.

Неожиданно идиллия была разрушена. Внутри лагеря раздался одиночный выстрел, который сразу переполошил всех. Люди выскочили из палаток, солдаты бросились осматривать стоянку. Никто не понимал, что произошло. И только Фёдор догадался и бросился к шатру, в котором разместили пленного. Внутри, на земле, он увидел скрючившегося Валерку Шурочкина.

— Что с тобой, парень? — с ужасом спросил учёный. — Ты жив?

— Едва ли, — простонал тот. — Я просто… просто хотел отомстить за Долохова. А этот мерзавец развязался и выхватил моё оружие…

Профессор сразу же всё понял.

— Зажми рану и не пытайся вставать. Сейчас я приведу к тебе помощь.

Фёдор выбежал из палатки и крикнул ближайшим зевакам, чтобы они срочно позвали врача и кого-нибудь из военных. Затем, будто ведомый ангелом возмездия, направился к пригорку, поросшему мелким кустарником. Странное чувство охватило его. Чувство несправедливости, переходящее в негодование. В горле Белоуса стоял ком, а сердце тяжело бухало в грудной клетке.

— Стой, где стоишь, профессор, — раздалось из кустов человеческое шипение. — Зря ты увязался за мной.

Фёдор ненавидящим взглядом уставился на мерзавца, согнувшегося в три погибели, чтобы укрыться от чужих глаз.

— Зачем ты стрелял в него? — крикнул он. — Что плохого тебе сделал этот парень?

— Плохого? — хихикнул Гангрена. — Ты в каком мире живёшь, дядя? Здесь либо ты, либо тебя.

Фёдор со звериным рычанием набросился на урку. Тот, очевидно, этого не ожидал, потому что не успел выстрелить. Пистолет Шурочкина отлетел в самую глубину кустарника. Два тела, кувыркаясь и подскакивая, покатились вниз по траве.

— Я убью тебя, — заорал Фёдор, сжимая горло противника.

— Кишка тонка, — с красным лицом пропыхтел тот, а затем незаметно выхватил из ботинка тонкий стилет, напоминающий шило. Хватило всего одной секунды, что вонзить его где-то между рёбер. Белоус застонал, сразу отпустив Гангрену.

— Что теперь скажешь, мудак? — с ухмылкой исторг он, поднимаясь на ноги. — Всё ещё хочешь убить меня?

Профессор захрипел, не в силах сказать ни слова.

— Я хочу, — раздался неожиданный голос сзади, и в следующую секунду пуля, выпущенная из беретты, мягко прошила мозги Гангрены насквозь. Мёртвое тело свалилось к ногам профессора, словно куль с пыльным тряпьём.

— Мудак! — глядя на труп, произнесла Полина и смачно, с глубоким отвращением, сплюнула на землю.

Через несколько секунд к ним подбежали люди. Они бережно подняли Белоуса и понесли его в лагерь. Профессор, тяжело дыша, зажимал рукой кровоточащую колотую рану. Похоже одно из его лёгких было повреждено.

Часть 4. Бегство. Глава 30. Ловушка

— Что там случилось? — выходя из центрального шатра, спросил Гробченко у Метисова, который как раз возвращался обратно.

— Гангрена ранил профессора Беликова и одного из наших бойцов, — сообщил полковник. — А затем Полина его застрелила.

Виктор задумчиво кивнул.

— Хорошая девушка. Молодец, полковник, что догадался привлечь её на нашу сторону.

— Я сомневаюсь, что она заняла чью-то сторону, — фыркнул тот. — Просто наши пути временно совпали. Товарищ генерал-майор, я хотел бы с вами кое-что обсудить.

— Вот как? Ну проходи, обсудим.

Они оба зашли в палатку и приблизились к раскладному столу с топографическими картами местности и распечатками команд из центра. Внутри горела переносная лампа.

— Так в чём же дело? — сразу взял быка за рога Гробченко.

— Борис только что связался с Гурамом по рации и предложил некоторый план. Нужно ваше одобрение, но я не уверен, что вам понравится.

— Ближе к делу, полковник.

Метисов кивнул, подбирая слова.