Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан

А вот когда в душе рождается новая любовь, работа стопорится, ибо мир иллюзий теряет свою привлекательность. Реальная жизнь торжествует в сердце писателя, ее звуки, запахи и краски волнуют его ум.

Ну и черт с ним, с декабрьским ненастным днем!

«Декабрь не принимает, нелетная погода, — усмехнулся Данилов. — Придется лететь в июль. А мне как раз туда и надо».

Он еще раз позвонил Лене, не дождался ответа и, после недолгого раздумья, отправился гулять. Не сидеть же у телефона, заклиная аппарат: отзовись ее голосом!

На Кутузовском народу было немного — жарко. Максим неторопливым шагом дошел до Большой Дорогомиловской улицы, потом добрался до Киевского вокзала, у которого и в жару не стихала бойкая торговля. Тут можно было купить почти все, что нужно для жизни: от ковров и импортной сантехники до колбасы и пива. Торговали не только украинцы, хотя их было, пожалуй, большинство, но и чеченцы, дагестанцы, белорусы, молдаване.

Международный торговый центр.

А какие диалоги здесь можно было услышать!

— Эй, красавица, слюшь, совсем не покупают твое сало, да?

— Та шо мое сало, оно ж соленое, никуда не денется. А вот твое мясо уже растаяло. Продавай скорее!

— Э-э-э… Мое мясо растаяло не от солнца, понимаешь? На тебя смотрю — и все растаяло, понимаешь? Я подумал: если соединить мое мясо и твое сало, что будет, а?

— Та шо будеть… свинья ж и будеть!..

Международный юмор. Международные связи.

Новые, демократические свинарка и пастух…

Максим часа два бродил между рядами торгующих, а потом купил две бутылки белорусского пива, крепкую гроздь южноамериканских бананов, воблу, вроде бы астраханскую, и вернулся домой.

Он почти не сомневался, что сейчас Лена ответит на его звонок, она уже дома, она ждет, когда он позвонит. Это предчувствие и радовало и волновало, поэтому Максим вначале наполнил фужер пивом и лишь потом, сделав несколько глотков, сел к телефону.

— Да? — послышался в трубке настороженный голос.

— Здравствуй, Лена, это я, вчерашний Макс.

— Здравствуй, Максим… а я думала, это Ал звонит насчет встречи со Светланой…

Голос изменился, он стал теплее, взволнованнее.

— Ты ждала моего звонка?

— Да как тебе сказать… если честно — я бы не удивилась, если бы ты не позвонил.

— Почему ты все время стараешься обо мне плохо думать? Разве я похож на обманщика?

— Нет, не похож. Поэтому лучше ни о чем не думать и не ждать… Если обманешь — кому тогда верить?

— Но ты все-таки ждала?

— Ой, да ну тебя, Максим! Спасибо, что позвонил, а больше ничего не скажу.

— Я с утра тебе звоню, звоню — никто к телефону не подходит. Ты уходила из дому?

— Не уходила, а уезжала к маме. Она в пансионате под Тулой, отдыхает после операции, а я уже несколько дней не навещала ее. Светка со своим Алом совсем закружили голову. У них же связь через меня, вот и сидела на телефоне… дежурила. — Лена засмеялась. — А сегодня прямо с утра купила фруктов, овощей и помчалась к маме. Всего минут пятнадцать как вернулась. А ты, значит, названивал мне прямо с утра?

— Как здоровье мамы?

— Поправляется…

— Это хорошо… Лена, давай встретимся сегодня? Я очень хочу тебя увидеть.

— А нужно ли?

— Ну, пожалуйста, не вредничай.

— И что же мы будем делать?

— Не знаю. Просто погуляем где-нибудь.

— В такую жару?

— Посидим в каком-нибудь ресторанчике.

— В такую жару? — повторила Лена и засмеялась. Она уже поддразнивала его.

— Найдем такой, где есть кондиционеры.

— Давай лучше просто погуляем по берегу Москвы-реки, а то мне лень куда-то далеко ехать.

— Отлично! Ну наконец-то я услышал от тебя добрые слова, Лена! А то уже сомнения всякие начали душу грызть.

— Какие такие сомнения начали грызть твою душу, Макс?

— Те самые, о которых ты только что говорила. Помнишь — если ты обманешь, кому тогда верить? Через полчаса я выезжаю. Где мы встретимся?

— Ой, только не так быстро, мне еще нужно с домашними делами управиться. Давай встретимся в четыре. Я буду ждать тебя на конечной остановке шестьсот пятьдесят третьего автобуса.

— Все-таки ты вредная, Лена. Ну ничего, я терпеливый, дождусь четырех часов.

— Жди-жди, может, и дождешься, — засмеялась она.

20

Он ждал минут пять, прогуливаясь на конечной остановке и поглядывая в сторону зеленого шестнадцатиэтажного дома, стоящего неподалеку от берега Москвы-реки. Ее дома.

Сюда, в Филевскую пойму, вела только одна дорога, вид которой нагонял жуткую тоску: последнюю треть с ее обеих сторон тянулись унылые серые заводские заборы. И вдруг автобус выезжал на огромную поляну, застроенную современными жилыми домами. Оазис, огороженный от остального мира Москвой-рекой и заводскими стенами знаменитого завода имени Хруничева, где строили космические станции и прочие секретные штучки. Здесь тихо, как в деревне. Изредка проскочит машина по единственной улице — Филевскому бульвару, да проплывет разомлевший от жары автобус. А неподалеку от конечной остановки прогуливаются люди в купальниках и плавках, загорают, играют в бадминтон. Прямо как в Сочи.