Разожги мой огонь (СИ)

— Думаю, супруг, не стал бы ты селение сжигать. Даже ежели б на вилы тебя подняли. К тому же сам сказал, что не в себе был от боли.

Направил коня по тропке справа, путаницу ветвей рукой придержал, под которыми ехали, после того только заговорил:

— Про вилы-то ты верно подметила. Схватились за них от мала до велика. Соседи вчерашние, сызмальства знавшие, квасом да медом угощавшие, теперь кричали, что злой дух в меня вселился, жрецов кликали. Да только те храбрецы и близко подойти не осмелились. Да я и ждать не стал. Память скрыла, как на окраине селения оказался. Последнее, что помню — в глазах потемнело, ну и ухватился за угол дома, чтоб не упасть да отдышаться. Только чувствую — дымом запахло. Глаза открыл, а из-под ладоней огонь валит. Дерево сухое вмиг занялось. Я давай кричать, чтоб из дома бежали, но тут уж силы вконец оставили — упал и тьма сомкнулась. Я в какой-то миг обрадовался. Думал — все.

— А потом? — спросила, поняв, что продолжения не будет.

— Очнулся на пепелище, а самому хоть бы что. Потом уж узнал… — умолк. — Да что там рассказывать… Сама можешь увидеть. Приехали.

Поняла, что прав Редрик. И не приметила, как доехали, так его рассказ увлек. Тусклый свет заходящего дня багрянцем, будто кровью свежей, окрасил то, что перед нами лежало: пепелище да обгоревшие печные остовы — все, что от селения Вильзмир осталось. Тишина вокруг стояла, какой и на погосте не бывает. Там хоть вороны каркают, а здесь и им поживиться нечем — зола и прах, куда взгляд ни кинь. Даже стук копыт коня и тот Мать-Земля скрадывала.

— Зря мы сюда приехали, — прошептала. Казалось неправильным даже звуком голоса притихший покой этого места нарушать. Почувствовала, как гусиной кожей руки покрываются, хоть хозяин вулкана и продолжал обнимать. — Так и мнится, что место это духами полнится.

— Не бойся, Лисса, ежели тут и есть духи, не на тебя их злоба обращена.

Сглотнула, но слюна горло пересохшее оцарапала. Жуткое место, проклятое. Мнилось, что в тишине притаился кто. Так и слышались крики зовущих на помощь. И раз мне так казалось, то каково же ему, Редрику?..

— Поедем отсюда, — едва ли не взмолилась. — Безмолвие это недоброе.

— И это та говорит, что Изначального Огня не испугалась, — протянул в ответ насмешливо.

— Не найдешь ты здесь ответов, Редрик. Тишина не ответит. Нет у нее голоса. И памяти тоже нет.

— Безмолвие тоже ответом станет.

Сам с коня спустился, и без тепла хозяина вулкана вмиг в холод кинуло. Суровую решительность на лице его приметила. Не уедет. Пока ответов, за которыми приехал, не найдет, в гору не вернется.

Хотела тоже с коня сойти, но Редрик только и сказал:

— Не надо. Случись что — уедешь.

— Не уеду.

Хмыкнул только.

В тишине, со всех сторон обступившей, будто сквозь густой кисель продвигались. Даже ветра здесь не было, а воздух раскаленным казался, словно сама Мать-Земля жар той ночи впитала и все никак его исторгнуть из себя не могла. Дышалось тяжело, а запах гари даже и за три десятка лет никуда не делся, напоминал о былом. И красок здесь не было никаких: только угольная да серая. И не росло ничего: ни травинки, ни цветочка. Даже небо нахмурилось, а Отец-Солнце за набежавшие тучи спрятался, точно не хотел смотреть на погибшее селение.

Редрик вдруг у остова печи замер, что ничем от других, мимо которых ехали, не отличался. Думала, скажет что, но хозяин вулкана молчал и целую вечность на трубу печную смотрел, будто и впрямь ответа от нее какого ждал. Или знака.

— Это мой дом был, — произнес наконец. — Думал, жену сюда приведу. Детишками его наполним. — Умолк надолго, потом на меня посмотрел. Сейчас-то я его как никто понимала. — Права ты была, Лисса. Нет у тишины памяти. Да только хочу все же осмотреться здесь.

Вздохнула, перекинула ногу через спину коня, спрыгнула наземь, подняв столб густой пыли.

— Куда это ты собралась, супруга?

— Ноги размять хочу. Нам еще обратно ехать.

— Не ходи далеко, — ответил. — Про метку помни.

— Где уж про нее забудешь, — протянула.

Видела, что мысли у Редрика другим заняты. А чем — в то меня посвящать не спешил. Что ж, и хозяину вулкана одному побыть надо. Воспоминания над ним реяли, то и без подсказки было видно. Неужто опять о Весте мысли покоя не давали, оттого и решил приехать?.. Покачала головой, не давая думам невеселым прижиться и завладеть разумом. Не стану мешать. Раз есть у Редрика охота душу себе растравлять воспоминаниями — пускай.

Направила стопы по одной из боковых улочек. Сама не знала, куда иду и зачем. Появилась мысль к полю поближе выйти, что позади селения виднелось, там бы дышалось легче. Не могла больше в могильнике этом находиться. Слишком тяжко.