Разожми ладонь (СИ)

Я не о профессии и не о своей роли в чьей-то судьбе. Я о состоянии души. И только сейчас, когда моя жизнь подходит к концу я понимаю, что наша встреча с Цветочком не чья-то глупая ошибка. Не случайный перекос двух параллельных прямых. Это одно из важнейших посланий в мою жизнь. Должен же был появиться в моей жизни хоть кто-то, кто заставит меня взглянуть на этот мир иначе.

У всего есть смысл. И у этой встречи тоже.

Только она могла направить меня на путь истинный, но я свернул и ошибся, укоротив свою дрогу.

Чувствую на языке привкус горечи. Или крови. Черт разберёшь.

Громкий мучительный крик прерывает мои мысли. Я перестаю чувствовать на своём теле удары и плохо слышу смазанные вдали разговоры. Какая-то непонятная суета, и вскоре, кто-то запинается об мои ноги и заваливается рядом, громко скуля.

Не удивлюсь, если эти придурки устроили грызню между собой.

Прямо надо мной щёлкает лезвие ножа и я, почти, уверен, что это конец, но кто-то одним движением срезает с моих рук верёвки.

— Живой, Лука? — узнаю голос Жули, когда его ладонь хлопает меня по плечу и пытается поднять с земли.

Поворачиваю голову и вижу на своём месте развалившегося тюленя, который только что выглядел куда увереннее, раздавая приказы.

Он кривится от боли и держится за кровоточащее бедро. Илюха подходит и брезгливо толкает его кроссовком в бок, спокойно обращаясь:

— А тебе, дядя, я бы порекомендовал обрести привычку тщательно изучать чужые родословные, прежде, чем брать в руки лопату. Этот, — легко указывает на меня подбородком, — как ты выразился, отброс. Сын уважаемого человека, в руках которого сейчас сучок с твоего семейного древа. И теперь, только он решает, будет продолжаться твой род, или прямо сейчас это дерево начнёт гнить в этой земле.

— Кто вы, черт возьми, такие? — спрашивает, хрипя от боли.

— Алексей Васильевич Шолохов. Больше известен под прозвищем Козырь. Это имя тебе что-нибудь говорит?

— Я не понял. При чем тут Козырь? — стонет, когда Жуля ногой начинает давить ему на раненую ногу.

— Потому что ты только что чуть не убил его старшего сына.

Что за...

Новость бьет меня по затылку сильнее, чем все пропущенные за последние минуты удары. Я думал, что меня в этой жизни уже ничем нельзя удивить, но эта фраза эхом разносится над головой и вонзается в кожу ржавыми гвоздями.

— Повтори, что ты сейчас сказал? — утончаю, чтобы убедиться, что я не сошёл с ума и мне это не послышалось. И Илюха лишь подтверждает свою фразу одним уверенным взглядом.

— Я думаю, тебе лучше с ним поговорить самому.

Пытаюсь уложить информацию по полочкам, но сделать это в моём поломанном разуме ни хрена не выходит.

Козырь мой отец? И я узнаю об этом только сейчас. Нет. Этого просто не может быть.

Тупая шутка.

Злость кипит во мне так, что сводит скулы, а из ушей валит пар. Я погружаюсь в себя и незаметно впадаю в какое-то астральное состояние, не замечая, что происходит вокруг. Не знаю, как решится судьба этого лысого и остальных. Честно говоря, совсем безразлично.

Отступаю назад и чувствую в боку простреливающую боль, но даже она не сравнится с тем, что сейчас раздирает меня внутри.

«У меня есть отец, и я его знаю» — сейчас это единственна мысль в моём восполненном мозгу, которая больше похожа на бред умирающего. Мысль, которая заслоняет собой все. Пульсирует, бьется в тесном пространстве и кувалдой стучит по мозгам, разбивая его на куски, как комок сухой глины.

Глава 23.

Дина.

В выходной день в сезон сада и огорода добраться на общественном транспорте до дачных участков - это настоящая битва за престол, но я ее стойко выстояла. Преодолев за пол часа расстояние от остановки до бабушкиного участка, я довольная собой, улыбаюсь и пытаюсь заглянуть за забор, чтобы застать Маргариту Егоровну за ее любимым делом. Никогда не понимала эту ее тягу увлечённо копаться в земле, чувствуя, как между лопатками стекает пот, а лицо покрывается испариной. Хотя, мне кажется, что это приходит с возрастом. Возможно, когда-нибудь я так же буду радоваться каждому новому ростку и богатому урожаю, выращенному своими руками.

Когда открываю ворота, замечаю бабушку на крытой террасе с электрическим чайником в руках. На ней свободная футболка с цветочным принтом, широкие льняные бриджи до середины икры, на голове светлая косынка, из-под которой выбиваются короткие колечки каштановых волос, а на ногах самая удобна обувь для дачного участка - ярко-красные кроксы, привезённые мамой с моря, вместо заграничного сувенира.

— Дина? — удивляется бабушка, увидев меня на крыльце дачного домика. — Вот так сюрприз! Ты что тут делаешь?

— Тебя приехала навестить, — просто отвечаю и крепко прижимаюсь губами к морщинистой щеке, забирая из рук кипяток, пока она от изумления не опрокинула его на себя.

— Как же ты сюда добралась, милая?

— Как и все. Последним автобусом, — ставлю чайник на стол и, улыбаясь, беру из маленького ведерка веточку красной смородины.