Разожженный (ЛП)

- Идем, милая Нефтида. Мы вернемся за Исидой позже, - он погладил шелковое крыло Исиды. – Не задерживайся, - сказал он. – Я уже хочу обыграть тебя в этой игре.

Осирис сжал кулаки и нахмурился.

- Я бы пригласил тебя, - сказал Сетх Осирису, - но, боюсь, для тебя это слишком заумно, - он сжал пальцы, пытаясь показать уровень интеллекта Осириса.

Осирис хотел ударить Сетха головой об стену, но смог сдержаться.

- Иди играть, Сетх. У некоторых из нас есть дела важнее этого.

Взгляд Сетха стал пронзительным, опасным, но Нефтида быстро шепнула что-то ему на ухо. Это хорошо сработало, потому что они вскоре ушли. Исида не обращала на него внимания, и Осирис повернулся к музыкантам. Их музыка разливалась по залам Гелиополиса.

Когда они закончили череду веселых мелодий, один из музыкантов вскинул брови, глядя на Осириса. Он кивнул, и, когда новая песня началась, он запел с музыкой.

Исида закрыла глаза и покачивалась, ее крылья трепетали, а каждый нерв будто подпевал ему. Ее голос был сильным при сплетении чар, но никто не мог петь лучше Осириса. Он пел о заснеженных горах, о долинах, где вскопанная земля ждала посева. О холмах с нежной травой и водопадах, что были такими высокими, что вода превращалась в облака по пути вниз.

Она затерялась в словах и мелодии. Исида знала, что могла вечно слушать его музыку. Она позволила голосу Осириса поднять ее до конца песни, и он осторожно опустил ее на землю и перешел к следующей песне. Его музыка наполняла ее спокойствием, но в то же время все бушевало. Наполняла радостью и ужасающим желанием. Оно было таким сильным, когда он пел.

Когда он обвил ее руками, это казалось естественным. Они тысячу раз танцевали вместе, но в этот раз все было иначе. По-новому.

Она ощущала, как песня перетекает от него к ней. Слова, которые он пел теперь, были тихими и нежными, но полными чувств. Он пел о скрытых желаниях и боли сердца. О местах, которые он еще не видел, и о выдуманных существах, что были такими красивыми, что он не мог описать их словами, чтобы не разрушить эту мечту.

Она закрыла глаза, они двигались вместе, и только к концу песни она поняла, как сильно дрожали ее ноги и руки. Осирис поддерживал почти весь ее вес. Он не был против, казалось, а следующая песня была уже без его пения. Осирис притянул ее ближе.

- Выйдешь со мной в сад? – тихо спросил он.

Она безмолвно кивнула, он взял ее за руку, положил ее ладонь на сгиб своего локтя. Они шли в тишине, Исида вдруг стала остро все ощущать: шорох ее крыльев, тепло его руки, то, как его ладонь властно обхватывала ее ладонь, словно он мешал ей сбежать, и беспокойное выражение его лица, а потом, когда они подошли ближе, запах цветов из сада.

Осирис сильно гордился своим зачарованным садом. Даже когда он отсутствовал, растения разных видов приносил посланник, к ним прилагались точные инструкции. Он нанял садовников, которые выращивали каждый вид, отмеченный табличкой. Растения размещались там, где росли лучше всего. Потому сад был разделен на несколько зон.

Одна напоминала пустыню, там были медленно растущие суккуленты, как он их называл. Другая была отведена под травы и овощи, большую часть которых отдавали жителям Гелиополиса. Среди фруктовых деревьев росли сотни разных летних фруктов. Акры были выделены для вьющихся лоз.

Кусты высотой с дома были усеяны ягодами разных цветов. Еще одна часть была для растений из холодного климата, и Амун-Ра веками оставлял это место прохладным. Тропические растения занимали противоположную сторону сада. Здесь были теплицы, навесы и гигантский дендрарий, где были все виды деревьев.

Исида любила сад и часто бывала в нем, когда Осирис отсутствовал. Она чувствовала его близость здесь, но, как и его, ее привлекали смертные. Пользу растений видели многие, но редкие могли отправляться в царство смертных и заботиться о людях там.

Она была удивлена и рада, когда он привел ее в рощу орешника. В центре стояла уютная беседка. Это место он построил для нее, когда она была маленькой. Он жестом попросил ее сесть и убедился, что она устроилась удобно, а потом отошел. Она смотрела на него и пыталась понять, что его так беспокоит. Он был расстроен, это было очевидно, но она считала, что это она должна расстраиваться из-за него, а не наоборот.

- Что такое, Осирис?

Он сцепил руки за спиной и повернул голову, чтобы она могла видеть его красивое лицо в профиль. Солнце уже село, поднималась луна, обрамляя его, окрашивая кончики его темных волос серебром. Наконец, он сдвинулся и прислонился к столбику. Скрестив руки на груди, он смотрел на нее из тени. Его челюсть дрогнула, словно он хотел что-то сказать, но остановил себя, словно не доверял собственному голосу.

- Ты злишься на меня? – спросила она.

- Злюсь? – отозвался Осирис. Слово удивило его. Оно ощущалось неправильным на его языке. – Нет. Я не злюсь на тебя, - среди его чувств к Исиде не было гнева, хотя жар эмоций пылал в нем. Он смотрел на нее в свете луны так, будто обнаружил редкий и самый красивый цветок.