Разрешаю любить или все еще будет

Рядом со мной были мои друзья, знакомые. На похоронах отца присутствовала Лидия Ивановна — мать Евгения, Михаил Ромуальдович — отец Наты и многие другие знавшие отца люди. Матери помогала Светлана Филипповна, Надежда Анатольевна Ватуринова и, конечно, Юлия. Она сама напросилась и была довольна, когда мать ей разрешила накрывать столы.

Натальи Михайловны не было. Она, выразив мне соболезнование, сказала:

— Юра, извини, ты ведь знаешь, я так не переношу эти тягостные мероприятия!

Юлия была просто не заменима. Мать, принимая ее помощь, не могла нахвалиться расторопностью девушки, и все время только мне о том и говорила.

Погода не удалась: шел мелкий моросящий дождь, хотя в прошлом году в это время уже лежал снег. Настроение было соответствующим.

На обеде присутствовало много людей. Три раза накрывались столы. Я недоумевал.

— Не переживай! — сказала мне мать. — Это хороший признак. Александру Ивановичу твоему отцу, там, — и она подняла вверх глаза, — на небе будет хорошо, так как каждый отобедавший должен за него помолиться.

Мне долго не хотелось верить, что отца уже нет. Мы отнесли его на кладбище, а чувство было такое, что он где-то рядом. Наверное, по этой причине отец мне долго не снился, не приходил.

Каждое утро я с трудом вставал и собирался на работу. Мать готовила мне завтрак, затем, когда я принимался за еду, рассказывала сны.

— Снова, — говорила она, — приходил во сне твой отец.

Не знаю, сколько прошло времени, но однажды это случилось: отец пришел и ко мне. Было темно. Я как будто возвращался с работы на машине, долго петлял, выезжая на нужную мне дорогу. Пейзаж был мне не знаком. Родной дом предстал неожиданно. В него уперся свет фар. Он был черно-белым, и все рядом также не блистало красками. Я остановил свой «Жигуленок», заглушил его и поднялся на крыльцо, открыл дверь, вошел в коридор. Отец сидел прямо передо мной на стареньком стуле. Он курил, увидев меня, улыбнулся. Не вынимая изо рта сигареты, отец потянулся ко мне. Я, вытянув губы, поцеловал его в щеку, при этом нечаянно коснулся горящей сигареты, громко вскрикнул и проснулся.

В тот же день я рассказал свой сон матери. Она долго размышляла и, наконец, выдала мне:

— Сынок, что-то у тебя в жизни произойдет? Не знаю, хорошее или плохое. Отец тебя предупреждает. Ты должен быть наготове.

Я, конечно, забыл о предостережении матери. Работа засасывала. Ватуринова не раз обращалась ко мне и говорила о том, что зря мы еще в сентябре не провели нашу встречу выпускников.

— Юрий Александрович ты ведь знаешь, что мы встречаемся всем классом каждый год в сентябре. Я понимаю, что тебе не до того, но теперь самое время. Необязательно наше мероприятие, — она специально не сказала, слово — «праздник» — это было бы неуместно, так как прошло всего ничего после смерти моего отца — проводить с шиком. Можно ограничиться — небольшим столом и доверительными беседами. Я готова для этой цели предоставить свой дом.

— Хорошо, хорошо, — ответил я, — давай проведем. Тянуть не следует.

У меня есть предложение провести вечер у нас на работе. Ты не так часто бываешь на службе. Я понимаю, не готово для тебя помещение, но уж будь добра возьми все на себя и организуй.

Надежда Анатольевна все сделала как надо. Одно, что вызывало неудовольствие не только у нее, но и у меня — это то, что столы были расставлены в непосредственной близости от оборудования, помещений складирования материалов и готовой продукции, а так ничего, терпимо.

Я на том вечере-мероприятии отчего-то расчувствовался и набрался под завязку: на ногах стоял уверенно, но в голове чернота, как в омуте. Меня ухватила Ната и вовсеуслышанье сказала:

— Не беспокойтесь, я о Юрии Александровиче сама позабочусь. — При этом она странно захихикала.

Я невольно подумал: откуда у нее этот идиотский смешок, ведь раньше его не было. Мне так и не удалось встретиться с Евгением и расспросить у него про Нату. За столом она пила изрядно.

Друзья меня оставили ей словно «на заклание». Сопротивляться я не мог, не было сил. Меня одолевала усталость.

Юлия на вечере не присутствовала. Она бы не позволила. Товарищи, мои бывшие одноклассники вмешиваться в мои с Натой отношения не стали.

Я под руку с Кустиной отправился вначале к ней домой, затем намеривался, проводив ее, поехать уже к себе в село.

Мы вошли в квартиру. Она была пуста. Нас никто не встретил.

— Я всех отправила к родителям, — сказала Ната на мой вопрос: «А где девчонки Женя и Лариса?»

Я толканул дверь. Дверь захлопнулась, нет, не закрылась, а захлопнулась, точно мышеловка. Я услышал громкий хлопок, такой, что невольно вздрогнул. Ната бросила меня в прихожей раздеваться, а сама скрылась где-то в комнате.