Разрешенная фантастика – 1

С первого удара пробил только дыру на уровне груди. Пришлось поработать ногами, а затем и руками: в отчаянном порыве он раскидал в стороны трухлявые глиняные кирпичи, из нутра которых теперь торчали пуки соломы. Пролезть удалось до того, как в него попала ещё хотя бы одна стрела. Но они сердитыми осами клевали стену вокруг!..

По комнаткам и залам гарема человек бежал ещё быстрей. В ноздри били едко-приторные ароматы экзотических благовоний: сандала, лаванды, роз, (Ну, как же – в гареме – и без роз!..) и потных тел: бассейнов или бань, как в «просвещённом» Риме здесь не имелось. Как и традиции мыться каждый день.

Вокруг поднялся ужасающий писк и визг, в него летели сковородки, кинжальчики, веретёна и вообще всё тяжёлое и заострённое, что нашлось на женской половине дворца. Однако это не так опасно, как стрелы и ятаганы: с меткостью и силой у женщин всё-таки похуже! Хорошо хоть, телами и руками его задержать не пытались.

Стража, затормозившая у гарема – Ещё бы! Святая святых! – теперь ломанула в обход, и он знал, что успеет выбежать во внутренний двор раньше неё. А там останется только схватить припрятанную в саду верёвку с крюком, закинуть на крепостную стену дворца, и исчезнуть. И в тишине и спокойствии подземелья под лавкой с пряностями на местном базаре придумать другой план. Получше.

В саду занималась заря, по небу бежали лёгкие перистые, подсвеченные снизу ро-зовым, облачка, и чирикали чёртовы птички. Разом заткнувшиеся, когда он, окровавленный и запыхавшийся, выскочил из шикарно-резных двустворчатых дверей – пришлось нагнуться! Чёртов восточный менталитет: здесь все двери делают будто для карликов!

Крюк полёживал себе на месте, и закинуть его удалось с первого раза. Вот уж молодец он, что тренировался буквально днями! Однако когда до кромки стены оставалось не больше локтя, что-то ударило его под лопатку, и боль, словно от укуса огромного шершня, пронзила тело. О-о!..

Он почувствовал, как почему-то слабнут руки, и стена начинает двигаться вверх, в конце уже стремительно, словно экспресс, проносясь мимо, пока к глазам не метнулась поросшая мягонькой зелёной травкой земля, и лицо не расплылось бесформенной кучей на мощёной булыжником дорожке.

Он ещё успел заметить, как у самого виска возникла вдруг чья-то нога в чёрном, собранном гармошкой сапоге с загнутым носком, ощутить, как тело содрогнулось, когда в него впилось остриё ятагана, а затем наступила чернота, и сознание куда-то уплыло…

Чтобы взорваться вспышкой ослепительных звёзд!

В этом месте он всегда просыпался, обливаясь холодным потом, и задыхаясь.

Проклятый кошмар из далёкой наивной юности!

Когда же он перестанет терзать его…

Руки дрожали, и тело ныло, сведённое словно судорогой: будто по нему проехал дорожный каток. Подняться на ватные ноги удалось только с третьей попытки.

Да, теперь – только в ванну. Чтоб там под тугими струями смыть ночные страхи и липкий пот.

Опять придётся ехать на такси – чёртов будильник показывает, что он проспал.

– …нет! Довольно оправданий. И не надо смотреть на меня умоляющим взглядом обиженной собаки… – босс, сердито отдуваясь, и смешно потрясывая пухлыми щеками (в такие моменты он всегда напоминал человеку – спаниэля) вытер платком бычий загривок, словно это он волновался, а не предмет нагоняя, – И запомните, наконец, это – последнее предупреждение.

Всё – идите!

Человек повернулся и вышел из кабинета.

Дошёл до своего стола, сел. Уставился в монитор невидящим взглядом. Не то, чтобы разгон навеял на него страх, скорее, он опасался за последствия сна: тот появлялся обычно перед большими переменами. В жизни. Или статусе.

Однако нельзя показать окружающим, что он излишне спокоен: начнётся шушуканье, и боссу доложат, что его подчинённому все его «разгоны» – нипочём! Поэтому он, чтоб не выглядеть слишком уж беспечным, резко рванул галстук-удавку: помахал на лицо и грудь какой-то папкой, словно ему не хватает воздуха.

Из-за перегородки высунулось милое обеспокоенное личико в обрамлении слегка всклокоченных пушистых белокурых волос: Элис Бромвич.

– Ну, как прошло?

– Плохо. Старик сказал, что это – последний раз. Даже не знаю, что делать. Ещё один будильник купить, что ли… – человек постарался изобразить хмурую озабоченность.

Ну как же – всё-таки «последнее предупреждение»!.. Коллеги должны видеть, как он «страдает» от «ужасной» перспективы потерять тёплое место.

– А что, отличная идея, по-моему! Ой, скорее! Вон Гарри идёт. Работай!

Основная, хоть и негласная, обязанность Гарри в офисе состояла в контроле работы служащих, и доношении о ленивых и нерадивых – начальству всех уровней. Вот в этом деле он был подлинный энтузиаст. Поэтому мало кто с ним вообще разговаривает: «Да», «Нет», «Не знаю», «До свиданья!..»

Человек наклонился над клавиатурой, и продолжил набирать вчерашний текст. С грамотностью у него как всегда всё в порядке – хоть в «расстроенном», хоть в обычном состоянии. Поэтому практически вся переписка отдела идёт через его руки.

Гарри не упустил случая постоять за его спиной подольше, осуждающе сопя.