Впрочем, как всегда, ни слова не сказав. Но человек затылком ощущал его присутствие, а затем и презрительную ухмылку на заострённом, словно крысиное, личике.
Не торопясь, «штатный» стукач двинулся дальше, бросая вокруг внимательные взгляды, и спиной равнодушно встречая ненавидящие ответные.
Перерыв человек провёл в кафетерии, выслушивая сочувственные высказывания и «умные» советы Элис и Джима Ламонта, другого своего коллеги. Это не помешало ему съесть булочку, запив её отвратительным кофе, которым славился кафетерий. И деваться сотрудникам было некуда: шеф категорически запрещал приносить кофе с собой. Как и кипятить воду в помещениях офиса. Злые языки утверждали, что повар – родственник шефа, «отстёгивающий» долю.
Если и так – то дальний. Том, в отличии от почти лысого шефа, мог похвастаться огромной копной чёрных, блестящих, словно обсидиан, волос, и незлобливым нравом. И на все замечания насчёт качества кофе неизменно показывал початую банку (правда, те же злые языки утверждали, что многие годы она одна и та же на все случаи жизни):
– Скажите это чёртовым производителям! Какое д…мо они фасуют, такое я вам и разливаю! Или скиньтесь все, и купите то, которое вам нравится. Мне по барабану: разолью и его!
Обед и оставшаяся часть рабочего дня прошли без осложнений. Человек благополучно выполнил дневную норму по переписке, общению с коллегами и получению традиционного нагоняя. Банальная, привычная рутина. Так что когда покидал общую белую комнату, даже с некоей ностальгией осмотрел невысокие перегородки-ширмы, делившие огромное пространство на индивидуальные «кабины-клетушки» – работа, и правда, спокойная и непыльная. Держаться за такую… Можно.
Домой ехал на метро. Разнузданной шпаны, слонявшейся по вагонам, и иногда задиравшей очередную жертву, человек не боялся – его крепкая статная фигура не стимулировала попыток облегчить его карманы, или «начистить» ему «наглую» «уставившуюся» морду.
Выйдя на своей станции, он не торопясь прошёл её из конца в конец, как бы рассматривая кафель облицовки, грязные полы, рваные рекламные плакаты и замусоренные углы. Дождался ухода нужного состава. Всё. Народ уехал.
Ничего подозрительного. Он никого не интересовал.
Человек прошёл в торец платформы, обогнул колонну. Прошёл узким проходом мимо бетонного блока со служебными помещениями. Зашёл в поперечный коридор. Вынул ключ и вставил в скважину. Дверь в подсобное помещение открылась бесшумно. (Петли человек смазывал регулярно.) Здесь традиционный запах метро, с его креозотно-пыльно-аммиачной составляющей, ощущался ещё отчётливей.
В тусклом свете, просачивавшемся из основного тоннеля, взору предстали железные стеллажи со всяким очень «ценным» барахлом и запасными ступенями от эскалатора, швабры, тряпки, и пустые вёдра. До выключателя человек не дотронулся.
Войдя, плотно закрыл дверь за собой. Звуки подземки сразу стали тише.
Абсолютную темноту не прорез
Воздух словно сжался, надавив на голову и тело… И снова растёкся вокруг.
На этот раз его противник не стал выжидать – человеку пришлось мгновенно пригнуться, и прыжком унестись прочь. Перекатиться, откинуться. Но свист жала на конце хлыстообразного хвоста раздался почти у самого уха.
Легко вскочив, человек высоко подпрыгнул, сделав сальто, и снова увернулся от выброшенной в его сторону мощной клешни. За долю секунды он прочувствовал окружающее его Ничто и своего врага.
И вот он полностью готов!
Зубы человека обнажились в невидимой улыбке-оскале. Бесшумно, то быстрее, то медленнее, он стал сужать круги, не позволяя противнику поймать темп своего движения. Всё вместе напоминало безумную тарантеллу: вместо кастаньет – стук члеников хитинового тела друг о друга и о панцирь тела, вместо цимбал – свист хвоста. Вместо любовной страсти – жажда крови и смерти. Его смерти. У противника.
Движения человека и его врага, словно и правда, сошедшихся в безумном танце, отличались грацией и мистической лёгкостью, недоступной в обычном Пространстве.
Радужные всплески размытых быстротечных хроноквантов показывали человеку, что действия его всё ещё недостаточно быстры. Он стал усиленно дышать: нужно облегчить окончательный Переход…
Теперь над ними ревела турбина гравитонов. Выдыхаемая материя начала быстро втягиваться под неумолимыми ударами гигантских лопастей.
Все ненужные атомы и молекулы, попавшие в человека с принятой пищей и выпитой жидкостью, и ещё не успевшие превратиться в его плоть и кровь, теперь исторглись его новой сущностью наружу, и оказались за неуловимые мгновения поглощены.
Конечно, двигаться теперь ему стало куда легче. Голова ракоскорпиона проворчала грязное ругательство на древнем языке, и с челюстей закапала ядовитая слюна. Клешни снова клацнули, и сверкнули отсветами на полированном хитине в мгновенной атаке. Но всё же из-за огромной инерции они куда менее опасны, чем хлыст хвоста!