Разрешенная фантастика – 3

Его маленький «кабинет» среди шкафов со всякими реле и выключателями был единственным местом на десять километров вокруг, где температура держалась ниже тридцати. Конечно, не хочется лишний раз вылезать! Ну а если что-то случалось с этими самыми насосами, срабатывала сигнализация – от её пронзительного трезвона проснёшься поневоле!.. Хотя техника, как правило, действовала исправно – все посадки в радиусе двух-трёх километров зависели только от Станции.

Обед прошёл традиционно весело.

Владимир Николаевич – замечательный рассказчик, а интересных и забавных случаев в его кочевой и оседлой жизни и работе случалось предостаточно. На этот раз он познакомил всех, кто ещё не был знаком, с Толиком Орловым – мрачным и крайне неразборчиво изъясняющимся научным работником соседнего отдела, уже двадцать с лишним лет проводящего исследования на НИСТО – научно-исследовательской станции в соседней области.

Исследования эти Учёный Совет Института никак не мог проконтролировать. Да и просто – выяснить, для чего они нужны, тоже не удавалось: на Отчётных Сессиях Толик (Ну как Толик – мужик лет пятидесяти!) так неразборчиво что-то бубнил, тыкая указкой в малопонятные диаграммы и плакаты, развешанные перед учёной аудиторией, что толком понять – не то, что исследовано – а и то, что сказано, не удавалось ещё практически никому. Но заказчик регулярно подписывал Толику процентовки и принимал Отчёты. Значит, работа нужная…

В Паркентский филиал Орлов заглядывал только один раз, восемь лет назад. Так что помнили его приезд только Рашид и Марат – Артём и Сашок пришли в отдел позже, прямо из Вуза.

Отметился Толик тем, что привёз с собой мрачного и неразговорчивого аспиранта со странным именем Кучкар, что в вольной трактовке Шефа означало – муж-баран. Не в том смысле, что как человек, а – самец барана. То есть, качественный производитель…

Готовили они себе сами. И, как сказал Марат, слава Богу!

Неразговорчивые почвоведы привезли с собой три решётки яиц. В первый же обед разбили прямо в казан целиком одну решётку, всё хорошо перемешали и прожарили. Затем вынули получившуюся желтоватую линзу с вкраплениями подгоревшего лука, поделили её пополам, и съели, уничтожив ещё три буханки хлеба, и все наличные запасы чая. (пять литров) И так было все три дня, пока они находились в Доме.

Водителю экспедиции Олегу пришлось съездить специально в Паркент – привезти ещё четыре решётки яиц (Благо, яйца тогда были дёшевы!), и десять буханок хлеба.

Из Научной же деятельности этой парочки широко известен факт, что Орлов с Кучкаром выкопали огромную (глубиной метра четыре) яму, которую потом сами же смело закопали… Что происходило там, в яме, спросить никто так и не решился – уж больно грозный вид был у этого самого Кучкара…

Эта версия «посещения», с обычным неназойливым юмором озвученная Владимиром Николаевичем, вызвала у всех и смех, и желание узнать поподробней об этом самом Толике… Каковое и было им удовлетворяемо на протяжении часа, когда все умиротворённо переваривали тут же, за столом в саду, сытную пищу и ядрёный салат. А шеф с Маратом – ещё и использовали тот же салат и как закуску.

Затем природа взяла своё – все разбрелись по комнатам, в поисках прохлады и сна.

Спать можно было смело. Гектарщики, да и вообще все, кто мог появиться у Дома, летом занимались своими полями и делами, и на «визиты вежливости» ни времени ни сил обычно не оставалось.

Хотя Дом и имел восемь комнат, экспедиция Отдела Полива пользовалась и жила только в четырёх. Остальные были заняты только первые два-три года, когда ещё Дом посещали сотрудники Насосного отдела, курировавшие Станцию. Позже эти комнаты постепенно расхищались, поскольку насосники не озаботились оснащением дверей крепкими и мощными засовами с амбарными замками: были вынуты даже некоторые оконные рамы из своих проёмов, исчезли шкафы, столы, и прочая мебель, и кое-где особо ретивые расхитители даже сняли часть половиц.

Но так как это происходило зимой, и числилось на балансе чужого отдела, после соответствующих Актов на Списание и Комиссий все успокоились, и всё так и было спущено на самотёк.

В первой комнате «жилой» части Дома стояла газовая плита (пережиток краткой эпохи привозного газа в баллонах), стол для еды в осеннее время, холодильник «ЗиЛ», и скамейка.

Во второй, оснащённой мощными решётками на окнах – хозяйство, привезённое лично Рашидом: муфельная печь для выпаривания бюксов с образцами почвы, электронные весы, для их взвешивания, два вполне рабочих стола, даже с выдвижными ящиками. И раскладушка. Из-за того, что Рашид, помимо работы на Отдел, ещё и проводил свои, связанные с диссертацией, исследования, он мог работать и среди ночи, вычисляя и вычерчивая сложные графики и кривые до рассвета, и спал тут же, при приборах, чтобы никому не мешать.