Разряд!.. Ещё разряд!

Константин Леушин Разряд!.. Ещё разряд!

Об авторе

Константин Юрьевич Леушин, врач анестезиолог-реаниматолог с 20-летним стажем, уроженец Красного Лимана Донецкой области. В 1991 году окончил медицинское училище, работал фельдшером скорой помощи в Славянске. Учился в Днепропетровской медицинской академии. В 2002–2012 годах был врачом анестезиологом-реаниматологом Новоуренгойской муниципальной больницы Ямало-Ненецкого автономного округа. С 2012-го живет в Москве. Работает в отделении кардиохирургической реанимации и интенсивной терапии для больных с инфарктом миокарда. В составе сводного отряда Медицины катастроф оказывал медицинскую помощь раненым и больным на Донбассе. В этом сборнике автор делится воспоминаниями о начале своей медицинской карьеры фельдшером скорой, непростой учёбе в медвузе и откровенно рассказывает своим друзьям-коллегам и читателям о случаях из жизни и практики врача анестезиолога-реаниматолога. Все описанные ситуации реальны, изменены только имена и незначительные обстоятельства.

Предисловие

Есть у русской литературы одна особенность: ее уже пару-тройку веков очень любят делить на течения. Славянофилы, почвенники и западники, символисты, футуристы и пролетарские писатели, деревенщики и авторы производственных романов… Но почему-то никогда не говорили о таком интересном явлении, как литература врачей.

Были у нас врачи, ставшие профессиональными писателями (например, Чехов, Булгаков, Вересаев, Аксенов, Арканов), существовали и те, кто оставался верен своей миссии, но от книг которых тем не менее невозможно оторваться (Амосов, Углов). Они – медики-литераторы – явно не случайность, а тенденция.

И это, в общем-то, понятно. Нет, наверное, в мире ни одной такой профессии, представители которой постоянно, чуть ли не ежедневно, в той или иной степени сталкиваются со смертью. Больше того – в большинстве своем ее побеждают. Как можно выдержать такое напряжение, если хранить его в себе, а не выплескивать в мир? Как можно не сломаться, не зачерстветь, не выгореть, особенно если ты врач скорой помощи, хирург или анестезиолог-реаниматолог (пусть не обижаются врачи других специальностей!)?

А вы прочтите книгу Константина Леушина «Разряд 360» – и узнаете. Да, это воспоминания врача, но, кроме того, это настоящая литература! У автора запоминающийся стиль; яркий, хлесткий, его очень легко читать. Великолепный юмор, иногда на грани стеба (но никогда – за гранью). А еще Константину как мало кому удается передать напряжение, запредельную динамику происходящего: читаешь – и, ей-богу, дух перевести некогда, потому как не оторваться. Как автору при этом ухитряется еще и о жизни порассуждать (а «Разряд 360» – книга мудрая) – загадка!

В общем, читайте – не пожалеете. И многое поймете – и о мире, и о врачах, на плечах которых он зачастую держится, да и о себе тоже.

Татьяна Ленская, член Союза писателей СССР,

Союза российских писателей

Прикладная психотерапия

Дорогие коллеги – «практические врачи»! Вспомните, пожалуйста, посещали ли вы во время учёбы в мединституте или академии «Этику и деонтологию[1]», «Логику» и другие парамедицинские предметы. Я честно могу сказать, что да, посещал, но по остаточному принципу – и то чтобы получить зачёт. А между тем врачебная этика – деонтология и элементарная логика зачастую палочки-выручалочки в, казалось бы, безвыходных ситуациях, и ваш собственный опыт наверняка только подтверждает это.

Когда человек вызывает скорую? Да, конечно: внезапно заболел, резко оборвался привычный ход мыслей и дел, и вот он уже – почти на краю, и старуха с косой тянется, чтобы костлявой рукой толкнуть его в пропасть. Наверное, так ощущается страх смерти.

И главное при первом врачебном контакте – прогнать из сознания больного эту пресловутую старуху и незаметно отвести от пропасти, то есть как-то отвлечь от мысли, что всё, конец. Как это сделать, в учебниках, которые нормальные студенты после зачёта уже не открывают, ничего не написано. Не знаю, я ведь тоже был таким студентом, но с хорошей практикой, и первый урок деонтологии мне преподал старший фельдшер Шурик на первом же нашем дежурстве.

Дело было в известные нашим старшим коллегам 90-е, когда в сумке неотложки было больше пустых ячеек под ампулы, нежели самих ампул с препаратами первой помощи.

Ну, так вот, приехали на вызов – приступ сердцебиения, на снятой ЭКГ – пароксизм наджелудочковой тахикардии[2], не смертельно, но сердце у мужичка колотится ударов под 150, и сам он несколько ажитирован после чашечки крепкого кофе.

– Верапамил! – говорит мне старший Шурик.

Я ищу и не нахожу его среди оставшихся ампул, протираю очки – и всё равно… «Нет его», – говорю.